Вестник смерти

Леди шла за офицером совершенно спокойно. Я же, помня, как она сама предупреждала меня о коварстве придворных, которые убьют её, лишь она появится во дворце, напрягал все свои органы чувств, дабы вовремя обнаружить опасность. Но так ничего и не обнаружил, кроме встречных караульных, которые вытягивались по стойке смирно при нашем приближении.

Преодолев очередную узкую и низкую дверь, мы оказались в небольшом помещении без окон, освещаемом лишь дрожащим пламенем единственного факела. В комнате у стены стояла низкая деревянная лавка. В противоположной стене была ещё одна дверь, охраняемая двумя наёмниками, чьи автоматы тут же повернулись стволами в нашу с Изабелл сторону. Это означало, во-первых, что нам всё-таки не доверяют. И, во-вторых, то, что не догадываются о моём происхождении. Последнее внушало мне оптимизм на случай, если придётся выбираться отсюда с боем.

– Побудьте здесь, – предложил капитан, – я доложу его величеству. – С этими словами он исчез за столь серьёзно охраняемой дверью.

Герцогиня присела на лавку, благо её костюм для верховой езды «по-мужски» позволял ей это осуществить без особого труда. Я же остался стоять, демонстративно опустив стволы своего оружия вдоль тела. Реакция моя, в случае чего, была всё равно гораздо лучше, чем даже у самого натренированного земного солдата. Увидев это, часовые немного расслабились, в их позах исчезла напряжённость, но стволы их автоматов продолжали смотреть на меня в упор.

Капитана не было довольно долго, и нам оставалось только гадать, добрый это знак или не очень. Я изо всех сил прислушивался, однако стены оказались слишком толстыми, а дверь хорошо звукоизолированна. И за всё время ожидания мы с девушкой не перекинулись ни единым словом.

Прошло не менее получаса, когда, наконец, скрип открываемой двери возвестил нам о возвращении капитана. Войдя в помещение, он, первым делом, знаком велел часовым опустить оружие, и только затем поклонился Изабелл.

– Его величество желает видеть ваше высочество, – сообщил он.

Герцогиня вопросительно подняла брови, не торопясь подниматься со своего места.

– Всё устроено так, как вы просили, – поспешил добавить офицер. – Однако, если ваше высочество позволит мне одно личное пожелание, – Изабелл лёгким наклоном головы высокомерно дала своё позволение, – то я, простите мне мою дерзость, просил бы вас приказать вашему телохранителю оставить оружие здесь. Клянусь честью, там в нём не будет никакой необходимости.

Девушка бросила на меня взгляд, в котором присутствовал немой вопрос. Я ответил ей, одобрительно закрыв и снова открыв свои глаза. Офицер выглядел вполне искренним. Фальши в его словах я, при всей своей интуиции, не раз спасавшей мне жизнь, не почувствовал. А если нас и ждёт засада, то добыть оружие я сумею на месте. Капитан, безусловно, заметил наш немой диалог, но виду не подал.

– Вы слышали пожелание офицера? – уже вслух обратилась ко мне герцогиня. – Выполняйте.

Медленно, дабы не нервировать лишний раз часовых, я снял автоматы с плеч, удерживая их за ремни большими пальцами, и аккуратно опустил на лавку рядом с собой. Капитан, в который уже раз бросил на меня внимательный взгляд, видимо, всё пытаясь понять природу моих взаимоотношений с дочерью монарха, и едва заметно кивнул мне в знак признательности.

– Прошу вас, ваше высочество, – торжественно произнёс он, распахивая дверь перед герцогиней. – Его величество король ждёт вас.

Я не стал помогать девушке подняться, ведь я был простым телохранителем, а не кавалером, но ей этого и не требовалось. Распрямившись, как пружина, она легко встала со скамьи и быстрым шагом направилась в открывшийся за дверью, едва освещённый неверным светом от пламени факелов, коридор. Следом вошёл я, за мной капитан, за спиной которого дверь со скрипом затворилась.

Мне пришлось почти бежать недлинным коридором вслед за спешащей Изабелл. Через ещё одну, предусмотрительно распахнутую настежь дверь, рядом с которой, по всем признакам, ещё несколько минут назад тоже стояла стража, теперь отсутствующая, мы попали в большой, тусклоосвещённый зал. Справа у дальней стены располагалось неимоверных размеров кресло. В нём среди огромного количества пуховых подушек, теряясь в них, возлежал изнеможенный болезнью старик. Изабелл бросилась к нему, упала на колени, и, схватив руку короля, стала покрывать её поцелуями.

– Папа, папа, – громко шептала она, – ты жив! Ты жив!

Я огляделся. Капитан сдержал слово – в зале, кроме нас троих и старого Монтгомери, никого больше не было, даже стражи. Тогда я отошёл в тень, где, оставаясь почти незаметным, мог всё слышать и держать в поле зрения всё помещение. Офицер, почтительно склонив голову, остался стоять прямо посреди зала, ожидая распоряжений, и, несомненно, тоже обратившись в слух.

– Изабелл, доченька, – довольно сильным для умирающего голосом произнёс старик, – как я рад твоему приходу! Как ты догадалась?

– Я сердцем чувствовала, что ты жив! – не моргнув глазом, соврала девушка.

Король поднял худую руку и нежно погладил дочь по голове.