Вестники новой эпохи

– Юрий Евгеньевич шёл по коридору, как он обычно это делает ежедневно во время уроков, когда все ученики в классах, и проверял чистоту в школе, – начал Михаил Абрамович. – Как он следит за чистотой и порядком в школе вы, конечно же, сами все знаете…

– Еще бы!

– О чем тут говорить! – снова загалдели учителя. – Он ни одной соринки не пропустит!

– Ну, вот! Идет Юрий Евгеньевич по коридору и видит Тиму Сурова, который держит в руках спичечный коробок. Юрий Евгеньевич заинтересовался, спрятался за угол и стал наблюдать. Вот Тима что-то достал из коробка и, почти лежа на полу, стал пропихивать это «что-то» в щель под дверью кабинета… Юрий Евгеньевич подскочил к нему и строго спросил: «Ты что там делаешь?» – «– Я…, я…» – начал мямлить Тима, но Юрий Евгеньевич и не таких выводил на чистую воду: «– Ну-ка, пошли в мой кабинет!»

В кабинете директора Тима чистосердечно признался, что дома набрал в спичечный коробок тараканов, принёс их в школу и решил запустить в кабинеты. Именно за этим занятием его и застал директор. А для Юрия Евгеньевича тараканы в школе – это вообще немыслимое понятие! Да вы и сами знаете, коллеги: он не терпит ни соринки, ни пылинки даже в туалетах… А тут аж тараканы! Ужас!

– Сколько было тараканов? – грозно спросил Юрий Евгеньевич.

– 12 стук.

– Точно 12 штук? Ты уверен?

– Конесно, уверен! Я ситал, когда сазал в коробок.

– А сколько у тебя осталось в наличии?

– Девять стук… в налисии…

– Покажи.

– Как зе я показу? Они зе разбегутся, если я открою.

– А откуда ты знаешь, что осталось девять?

Но Тиму на такой пустяк было не взять:

– Я зе говорю, сто было 12 стук. Три стуки я узе запустил, осталось девять.

– Да, хоть считать мы тебя научили. – Сказал Юрий Евгеньевич. – Дело серьезное, мы не можем допустить, чтобы в школе развелись тараканы. Поэтому, как запускал их, так теперь и отыщи. Понял? Принесешь в коробке, потом выпустим их в стеклянную банку и пересчитаем.

– Вот такая история, коллеги! – подвел итог Михаил Абрамович.

– Ну и дела! – удивлённо перевели дух учителя. – А чем же всё закончилось?

– Тима пошёл по кабинетам искать выпущенных тараканов…

– Да, это мы уже знаем! – смеясь, подтвердили учителя.

– Ко мне заходил!

– Ко мне тоже заходил!

– Ну, вот, – продолжил Михаил Абрамович. – Двух тараканов он отыскал, а когда зашел в 9-й класс, то оказалось, что Наташа Климова одного таракана убила. Тима пошел к Юрию Евгеньевичу и сказал, что может предъявить только одиннадцать тараканов, потому что двенадцатого убила Наташа.

– Ну, слава Богу, что все закончилось! – сказал кто-то из учителей.

– Закончилось, но несколько позже! – возразил Михаил Абрамович. – Чтобы Юрий Евгеньевич поверил какому-то Тиме Сурову, да ещё когда дело касается тараканов!? Поэтому он сказал Тиме, чтобы тот привел живого свидетеля смерти таракана, и Тима снова пришёл к Юрию Евгеньевичу, но уже с одиннадцатью тараканами и Наташей, которая и подтвердила факт гибели двенадцатого таракана.

– Вот это да! – удивились учителя. – Как же шестикласснику Тиме удалось затащить в кабинет директора девятиклассницу Наташу?

– Ну, вы же знаете Тиму…

Анонимка

Странно подействовало ученье на Илью Ильича: у него между наукой и жизнью лежала целая бездна, которой он не пытался перейти. Жизнь у него была сама по себе, а наука сама по себе.

И. Гончаров. Обломов

Страна пережила перестройку, наступило время становления демократии, об этом писали в газетах, постоянно говорили с экранов телевизоров. Свобода слова – это было так заманчиво, это были новые ощущения в сознании граждан новой России, которые начали привыкать к тому, что у них есть не только обязанности, но и права.

Тима Суров тоже проникся ощущением огромной потребности в свободе. Он уже точно знал, что ему в его родной школе не додают свободы, урезают его законные права. Пусть другие молчат, а он намерен бороться и добиваться того, что ему положено!

А возмущаться было от чего. Почему он, Тима Суров, должен покорно, как раб, выполнять ежедневные домашние задания, если он этого не хочет? Он же их себе не задавал! Да ему и в голову не придёт самому себе задавать домашние задания! И почему он должен молчать на уроке, если ему есть что сказать?

И Тима начал писать директору школы докладные записки по каждому пункту его разногласий со школьными порядками, в которых просил разобраться с проблемами, которые мешают Диме жить. На то он и директор, чтобы разбираться.

Однажды Михаил Абрамович, увидев Тиму, пошутил:

– А что это ты, Тима, анонимки нам носишь?

– Какие есё анонимки? – возмутился Тима.

– А вот такие: жалуешься на других, просишь, чтобы Юрий Евгеньевич разобрался и наказал виновных, а сам не подписываешься! Это и есть анонимка. Боишься, что ли?

– Нисего я не боюсь! – прошепелявил Дима с вызовом, и в школе не нашлось бы ни одного человека, усомнившегося в его словах.