Ветер чужого мира

Завсегдатаи бильярдной не уточнили, в какое время дня прогуливается Джексон, поэтому Чарли встал рано утром и начал расхаживать по берегу, выбирая место, откуда можно было контролировать окрестности. Он разговаривал с туристами, что занимали другие коттеджи, с людьми, которые приехали сюда порыбачить. Он потратил массу времени, наблюдая за желтокрылым дроздом, который свил гнездо в зарослях камыша на болотистой отмели.

Купер Джексон пришел сразу после полудня, опираясь на палку. Он выглядел изможденным. Некоторое время Джексон гулял по берегу, затем сел на ствол поваленного бурей старого мертвого дерева.

Чарли неторопливо приблизился к нему.

– Не помешаю? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Нет, – сказал Купер Джексон. – Рад компании.

Они поговорили. Чарли рассказал, что работает в газете и сейчас находится в коротком отпуске. Он поведал, как это прекрасно – убежать от новостей, которые непрерывно приносят телетайпы, и как он завидует людям, что живут в этих местах круглый год.

Услышав, что Чарли газетчик, Купер весь подался вперед, словно собака, сделавшая стойку на вальдшнепа. Он начал задавать вопросы, которые задает газетчику всякий новый знакомый. Что вы думаете о сложившейся ситуации, и может ли она разрешиться, и как она может разрешиться, и есть ли хоть один шанс предотвратить войну, и как именно мы можем избежать войны… и так далее без остановки, пока газетчик не начинает скрипеть зубами.

Однако Чарли показалось, что вопросы Купера были чуть более конкретными, чуть более специфическими, чем вопросы обычного человека. Он выказывал гораздо больше настойчивости, чем обычный человек, который всегда задает подобные вопросы скорее из праздного любопытства.

Чарли вполне честно поведал Куперу, что не знает, как предотвратить войну. Хотя разрешение кризиса в Иране и укрепление британской валюты выглядят обнадеживающими факторами, к войне порой приводит множество не связанных между собой обстоятельств.

– Вы знаете, – сказал Купер Джексон, – а вот я, просматривая последние новости, чувствую, что это были лучшие события из тех, что могли произойти на этой неделе, и я рад, что они произошли.

Если бы Чарли Портер был опытным репортером, а не младшим редактором, он мог бы упомянуть в беседе с Купером Джексоном загадочную авиакатастрофу и маленькую девочку, которая чудесным образом не умерла, и еще рассказать одну забавную историю о собаке, выбравшейся из западни, а также каким образом он разузнал о человеке, который выиграл кучу денег, поставив на скачках на безнадежного Полуночника.

Но Чарли не сказал ничего подобного.

Если бы Чарли был опытным репортером, он мог бы заявить Куперу Джексону: «Парень, я все знаю. Я тебя вычислил. Возможно, тебе было бы лучше рассказать мне все как есть, чтобы я ничего не исказил в своем газетном материале».

Но Чарли не сказал этого. Вместо этого он поведал, что слышал в городе предыдущей ночью об одном чудесном исцелении. Это ведь он Купер Джексон, не так ли?

Да, ответил Купер, это действительно так, и, пожалуй, его исцеление можно назвать чудесным. Нет, сказал он, он не имеет ни малейшего представления, как это произошло, и док Эймс не имеет тоже.

Они расстались через два часа. Чарли так и не сказал ничего из того, о чем думал. Но на следующий день Купер вновь пришел, прихрамывая, на пляж и поздоровался с поджидавшим его Чарли. На сей раз он сам заговорил на интересующую Портера тему.

Он был инвалидом сколько себя помнил, хотя мать говорила ему, что несчастный случай произошел, когда ему было три года. Он очень любил слушать всякие истории, и эти истории, которые родители, братья и сестры рассказывали и читали ему, поддерживали его в течение первых, самых тяжелых лет. Когда же ему ничего не читали, он придумывал истории сам.

Купер Джексон рассказал, что созданные его воображением персонажи – Питер Кролик, и Пряничный человечек, и Маленький Бо Пип, и все остальные – оставались для него живыми и после того, как заканчивалась история. Он лежал в постели и мог прокручивать историю в своем сознании снова и снова.

– Но в конце концов все эти рассказы приедались, теряли прелесть новизны. Поэтому я начал улучшать их. Я придумывал новые истории. Я придумывал новых персонажей. Питер Кролик и Пряничный человечек были моими любимыми героями – они отправлялись в странствия и встречали там всяких других зверюшек и сказочных персонажей, и с ними случались совершенно невозможные приключения. Впрочем, мне они никогда не казались невозможными, надо сказать.