Ветер чужого мира

Было, впрочем, одно событие, которое выбивалось из общего ряда… крушение самолета. Во всех остальных случаях монета некоторое время вращалась в воздухе, и, когда публика затаивала дыхание, кто-то тем или иным способом делал так, чтобы безнадежно больной маленькой девочке стало лучше, и собака выбралась из безвыходной ловушки, и аутсайдер скачек нарушил законы физики, чтобы сделать триумфальный финишный рывок.

Но крушение самолета – это было совсем другое дело, поскольку чудо произошло уже после события. За этим событием пристально наблюдало множество глаз, монета уже упала и лежала неподвижно, гибель пассажиров была практически свершившимся фактом – и вдруг монету бесцеремонно перевернули на другую сторону.

Пожалуйста, пусть собака выберется из ловушки. Сегодня.

Пусть маленькая девочка выздоровеет. Завтра.

Пусть лошадь, на которую я поставил, победит в скачке. На следующей неделе.

Пусть пассажиры, попавшие в авиакатастрофу, выживут. Вчера.

Крушение самолета беспокоило Чарли больше всего.

Неожиданно для всех и без всякой видимой причины разрешился иранский кризис, который уже грозил стать для США новой корейской войной.

Несколько дней спустя Британия торжественно объявила, что выдержала валютный кризис, что с фунтом все в порядке и Лондон больше не нуждается во внешних кредитах.

Это еще более обеспокоило Чарли, сразу связавшего два этих необъяснимых события с последовательностью: самолет – девочка – дерби – собака. Он вдруг подумал, что цепочка взаимосвязанных событий может быть гораздо длиннее и совсем не факт, что началась она именно с авиакатастрофы.

По окончании рабочего дня он спустился в архив Ассошиэйтед Пресс и принялся просматривать папки с копиями информационных сообщений, поступивших за последнее время, – белые для самых срочных и важных, голубые для второстепенных, желтые для спортивных и розовые для деловых новостей. Поскольку Чарли совсем не разбирался в спорте и бизнесе, он исключил из рассмотрения желтые и розовые папки и двинулся через оставшиеся – материал за материалом.

Чарли ничего не нашел в первый вечер, хотя просидел допоздна. Тогда он пришел в архив на следующий день – и сразу наткнулся на то, что искал.

Он помнил этот случай отчетливо. Йенсен, заместитель главного редактора, которому первому легло на стол это сообщение, прочитал его, усмехнулся и бросил отпечатанный материал в мусорную корзину.

Один из сотрудников спросил:

– Ты чего хихикаешь, Йенс?

Тогда Йенсен вытащил материал из корзины и протянул ему. Машинописная копия совершила круг почета по столу-подкове, каждый внимательно прочитал ее, после чего она торжественно вернулась в корзину. Для газетного материала эта история была слишком идиотской, на ней отчетливо виднелось огромное выжженное тавро: «Мистификация».

Это произошло неподалеку от маленького курортного городка в Висконсине. В материале рассказывалось об инвалиде по имени Купер Джексон, который был прикован к постели с тех пор, как ему исполнилось два или три года. Местный житель, некий доктор Эймс, рассказал репортеру, что этот самый Купер порой целый день думал о чем-нибудь или воображал себе что-либо – и на следующий день это событие случалось. К примеру, Линк Абрамс отправился на машине ловить форель и попал в страшную автокатастрофу. Однако Купер страстно хотел, чтобы его друг вернулся, – и на другой день Абрамс пришел в городок пешком, целым и невредимым, хотя его машина разбилась вдребезги. А преподобный Амос Такер получил письмо от брата, о котором ничего не слышал более двенадцати лет…

На следующий день Чарли поговорил с Йенсеном.

– Через пару дней мне нужно будет уехать, – сказал Портер. – Этой осенью я работал по шесть дней в неделю, и у меня еще есть неделя отпуска за прошлый год. Ты не мог бы…

– Конечно, Чарли, – сказал Йенсен. – Поезжай. Мы справимся.

Через два дня Чарли Портер вылетел самолетом в маленький курортный городок в Висконсине. Он отправился в один из кемпингов на берегу озера неподалеку от города и занял маленький убогий коттедж, за который заплатил непомерную сумму.

Вечером Чарли пошел в город и потратил несколько часов на то, чтобы покрутиться в универмаге и бильярдной. Вернулся он доверху нагруженный пищей для размышлений.

Первая часть полученной им информации касалась доктора Эрика Эймса, человека, с которым встречался репортер, написавший для газеты забракованный Йенсеном материал. Док Эймс, судя по всему, был не только врачом и мэром города, но и общепризнанным городским лидером и духовным отцом местной религиозной общины.

Вторая часть информации, служившая всему городу темой для разговоров последние два месяца, касалась Купера Джексона, который после многих лет, проведенных в кровати беспомощным инвалидом, теперь был на ногах. При ходьбе он, конечно, использовал трость, но чувствовал себя все лучше и каждый день совершал прогулки у озера.