Ветер чужого мира

Огромными парящими скачками, от души благодарный слабой гравитации, Спайк понесся прочь. На востоке сиял купол Сателлит-Сити. На северо-западе маячили темные, черные в тени холмы.

Человек в скафандре направился в сторону холмов и исчез во мраке.

3

Сенатор Шерман Браун был счастлив.

Ему удалось смыться от Иззи Ньюмана, и вот он здесь, сидит на корточках на полу в «Фонаре Юпитера» – одном из самых шумных ночных клубов во всем Сателлит-Сити – и фотографирует двух ветеранов, увлеченных спором по поводу битвы при Ганимеде.

Вокруг стариков уже собралась толпа любопытных: спор относился как раз к той разновидности оживленных дискуссий, что привлекают зрителей и в любой момент могут перерасти в драку.

Возбужденный сенатор приклеился глазом к видоискателю и щелкал кадр за кадром. Эта серия снимков должна занять достойное место в его альбомах.

– Мы припечатали вас и разбили наголову! – Кулак Грэмпа Паркера с грохотом опустился на стол. – И мне плевать с самой высокой колокольни, как нам это удалось. А если ваши замечательные генералы были такие охрененно умные, то каким же образом мы сумели порубить вас на фарш?

Юрг Тек, трясущийся от старости марсианин, в свою очередь треснул кулачком по столу.

– Вы, земляне, выиграли эту битву по чистому везению! – Его писк был исполнен праведного гнева. – Вы не имели на это никакого права и по всем правилам воинского искусства должны были потерпеть поражение. Ведь это было ясно с самого начала. Ваша стратегия была неверна. Ваше расположение в пространстве было неверно, ваш выбор времени был неверен. Александр, когда повел ваши крейсеры на наш флот, должен был быть стерт с лица пространства.

– Но его не стерли! – рявкнул Грэмп.

– Просто повезло! – пискнул в ответ Юрг Тек. – Случись та битва снова – мы победили бы. Что-то пошло не так. Что-то, чего историки не могут объяснить. Проработай все на бумаге – и увидите, что Марс выигрывает при любом раскладе.

Грэмп грохнул по столу обоими кулаками. Борода его воинственно встопорщилась.

– Черт подери твою злобную шкуру, – зарычал он, – битвы происходят не на бумаге. В них участвуют живые люди, настоящие корабли и оружие. И самую большую роль играют в них люди. Храбрецы становятся победителями. И битву не переиграешь. На войне второго шанса не бывает. Ты либо побеждаешь, либо проигрываешь, и билетов на матч, перенесенный по случаю дождя, никто не выдает!

Марсианин, казалось, задохнулся от ярости и брызгал слюной в попытках обрести голос. А Паркер гордо напыжился, уподобившись коту с торчащими из пасти перьями хозяйской канарейки.

– В точности как я тебе говорил, – заверил он. – Один хороший землянин может побить десять маршей в любое время дня и ночи.

Юрг Тек продолжал брызгать слюной в бессильной ярости.

А Грэмп продолжал похваляться:

– В любое время дня и ночи, с завязанными глазами и одной рукой, примотанной к боку.

Кулачок Юрга Тека без предупреждения прыгнул вперед и ткнулся Грэмпу точно в середину бороды. Грэмп пошатнулся, взревел и бросился на марсианина. Толпа одобрительно завопила.

Юрг Тек, отступая перед мелькающими кулаками Грэмпа, наткнулся на коленопреклоненного сенатора Брауна. В это самое мгновение землянин прыгнул на него, и все трое покатились по полу единым клубком мельтешащих в драке рук и ног.

– На, получи! – вопил Грэмп.

– Эй, осторожнее с моей камерой, – верещал сенатор.

Марсианин хранил молчание, но поставил сенатору фонарь под левым глазом. Целился-то он в Грэмпа.

С грохотом перевернулся стол. Толпа гикала и улюлюкала в совершеннейшем восторге.

Сенатор, заметив на полу свою камеру, потянулся за ней, но с визгом отдернул руку – кто-то наступил ему на кисть. Юрг Тек сгреб Грэмпа за бороду.

– Прекратить! – сквозь толпу протолкались двое полицейских. Они вздернули Грэмпа и Юрга на ноги. Сенатор поднялся сам.

– Из-за чего деремся, ребятки? – спросил большой полицейский.

– Он гребаный марши! – пояснил Грэмп.

– А он сказал, один землянин может побить десять марсиан, – пропищал Юрг Тек.

Большой полицейский перевел взгляд на сенатора.

– А вы что скажете?

Браун внезапно ощутил нехватку слов.

– Да н-ничего, офицер, с-совсем н-ничего, – заикаясь, пробормотал он.

– То есть, полагаю, не вы тут катались вместе с этими?! – прорычал полицейский.

– Ну, видите ли, офицер, дело было так, – затараторил Браун. – Я пытался их разнять, заставить прекратить драку. И один из них ударил меня.

Полицейский хихикнул.

– Миротворец, а?

Сенатор с несчастным видом кивнул.

Полицейский переключил свое внимание на Грэмпа и Юрга Тека.

– Все еще сражаетесь, ребятки? Никак войну забыть не можете? Она ж сорок лет как закончилась.

– Он оскорбил меня, – пискнул Юрг Тек.

– Конечно, понимаю, – отозвался офицер, – и вы оскорбились с полтычка.

– Послушайте сюда, офицер, – подал голос сенатор. – Если я уйму этих двоих и пообещаю вам, что они больше не станут чинить беспокойство, можете вы просто забыть о том, что произошло?

Большой полицейский посмотрел на маленького полицейского.

– А вы-то кто? – спросил маленький полицейский.