Ветер из рая

– «Сталкера», чтоб ты знал, не здесь, а в Эстонии снимали… И кстати, Паша, помнишь, «друг» твоего отца Олсуфьев – на киномеханика учился.

– Может, он сам этот гениальный фильм снял и позабыл, куда закопал?

Гадать можно было сколько угодно, но вот на первой алюминиевой бобине оказался наклеен кусок лейкопластыря, а на нем химическим карандашом выведено: «БАЗИЛЕВИЧ».

Я снял ее с шампура, потянул кинопленку и стал ее просматривать, глядя на солнце. Пленка оказалась чернобелая, шестнадцатимиллиметровая и действительно проявленная. А изображалось на ней нечто явно порнографическое: расстеленная кровать и два голых тела. Мужское – крайне непривлекательное, старое, толстое. Женское – вполне. Характер движений, которые они совершали, не оставлял никаких сомнений в сути процесса.

– Так, – прокомментировал я. – Мы обнаружили коллекцию советского винтажного порно.

– Когдато с его помощью гражданина Базилевича – а видимо, он изображен на пленке – можно было очень крепко шантажировать.

– Да, но сейчас это все устарело как минимум на сорок лет. Да жив ли он вообще, этот гражданин Базилевич?

– А нет ли во фляге чегонибудь более веселенького? – поинтересовалась Римма Анатольевна.

Я перевернул бидон вверх дном.

Из него выпал небольшой сверток в полиэтилене.

Я взрезал его и обнаружил несколько золотых изделий с разноцветными каменьями, которые ярко засверкали на южном солнце.

* * *

Сентябрь 1981 года Белла Табачник

Петруша Зверев был единственным мужчиной в ее жизни, которого Белле хотелось слушаться.

В cвоем сердце и своей душе она не повиновалась раньше никому: ни богу, ни черту, ни партии, ни правительству. Ни мужчинам, ни женщинам. Ни мужу своему первому, ни многочисленным любовникам. Всем и всегда в собственной жизни рулила самостоятельно, на свое усмотрение.

А вот теперь гляди ты! Впервые ей захотелось быть слабой. И таять, словно воск, в его руках. И слушать, как он шепчет: «Белка ты моя, Белка». И повиноваться его советам.

И когда он вдруг сказал – в тот вечер в начале сентября восемьдесят первого на суджукской набережной: «Белка, подступил край, пора уматывать с концами», – она ему поверила. Правда, попыталась для начала посопротивляться: «Да они все у меня в руках! С ладони ели: и союзное МВД, и прокуратура, не говоря о краевых прихвостнях! Да я о них обо всех такое знаю – только намекну, сразу отползут!»

Но Петруша возражал: «Взять вас решено на таких высотах, что тебе до них не доплюнуть!»

Она возмущалась: «Откуда тебе такое известно?! Тыто, ты кто? Кладовщик из Владивостока! Откуда такие вещи знаешь?!»

– Поверь мне, – убеждал он, – раз говорю, то знаю. Я, как ты видела, умею договариваться с людьми. И с ними дружить. И у меня очень, очень высокие корешки в союзном МВД имеются. Да ведь если тебя возьмут, я следующим буду. Неужто ты думаешь, что я просто так, из перестраховки все это тебе талдычу? Будто мне самому хочется насиженное место рядом с тобой бросать и на нелегальное положение переходить.

Вдобавок великолепное чутье, которому она всегда доверяла и оно не из одной неприятности спасло, подсказывало: он правду говорит. Она, кажется, в последнее время зарвалась слегка и, возможно, терпеть ее перестанут.

К тому же на самом верху в стране, похоже, настоящая драчка начинается. Брежнев совсем слабенький стал, еле ходит, того и гляди загнется. Кто там на престол сядет? Андропов? Но ему явно достижения нужно продемонстрировать, чтоб народ его сразу полюбил. А какие у председателя КГБ могут быть достижения? Диссидентов сажать? Сахарова в Горьком мучить? Слабовато получается. Вот он и начнет зарвавшихся торгашей приструнять. Тем более Белла в том краю трудится, который товарищ Медунов возглавляет – любимец Брежнева и потому большой неприятель Андропова.

Так что правильно Петруша говорит: сколько веревочке ни виться…

Вот и настали, значит, времена, что пора бежать. Только куда сваливать и как – у нее продумано не было.

Казалось, счастье будет длиться бесконечно.

Слава богу, четкая программа действий появилась у Петруши: сесть на пароход в Черном море и оттуда прыгнуть с кормы в волны. И уплыть.

Что ж, достойно. Море она всегда любила. Если даже погибнет, выйдет красиво.

Проявив чудеса изворотливости, путевки на теплоход «Таврида» она достала.

Выехать в Южнороссийск надо завтра.

Вечером из порта отплытие в сторону Батуми.

С собой они возьмут лишь самое необходимое. А именно: два пояса с зашитой в них валютой и бриллиантами.

Но перед поездкой надо было коечто сделать. Втайне даже от Петруши, который ничего не ведал об НП (наблюдательном пункте) в доме приемов.

Она приказала Оператору унести оттуда кинокамеру и штатив. Потом сама пришла в дом приемов. Забила деревянный брусок в замочную скважину двери, что вела из кладовки в операторскую. А все три ключа: от калитки на заднем дворе, от черного хода и той дверки, что вела из кладовой в киноаппаратную, – выкинула в море.