Ветер перемен

Мужики гневно зароптали. Я съежилась под их взглядами и возненавидела петуха окончательно. А заодно и себя. За повышенную тупость. Внезапно в толпе произошло какое-то шевеление, и я подумала, что вот оно, начинается, и даже приготовилась умереть достойно. Но тут мне в голову пришло, что достойно умирают вроде бы с мечом и на поле боя… Нет, ну вы когда-нибудь видели героя, забитого в безымянной деревне толпой полупьяных мужиков?! А у меня и меча-то нет, только этот долбаный петух, будь он неладен!.. И вообще, умирать-то не хочется — ни достойно, ни как-либо еще…

Но тут, прервав мои душевные метания, ко мне пробился маг. Вот так просто, без особого труда, взял и растолкал селян, освобождая себе проход. Он был зол и решителен. И я поняла, что если он спасет меня сейчас, то собственноручно придушит немного погодя. В напряженной тишине наемник поравнялся со мной и развернулся лицом к возмущенным народным массам. Массы настороженно переглянулись. Молчание продлилось не больше минуты.

— Пусть хоть петуха вернет, — вякнул тот самый детина, разумно оценив расстановку сил.

Маг, нахмурившись, обернулся ко мне. Я традиционно утонула в его глазах, не особо уже удивляясь своему странному, будто подвешенному состоянию.

— Ты чего улыбаешься? — вернул меня к действительности его голос.

— Что ты! Я совсем не улыбаюсь.

— Отдай петуха, придурок, — склонившись к самому моему уху, прошипел наемник.

По телу пробежали мурашки. Табуном.

— Не отдам, — пискнула я и почувствовала, как запылали румянцем щеки.

Он еще раз взглянул мне в глаза и, кажется, понял: не отдам ни при каких обстоятельствах.

— Петух наш, — сообщил он селянам, бросив в пыль несколько монеток.

Мужики недовольно загалдели, но денежки подобрали и ушли.

— Ну и зачем тебе дохлый петух? — устало спросил наемник, как только мы остались наедине. Я удивленно уставилась на зажатую под мышкой тушку. Птица печально свесила голову и признаков жизни действительно не подавала.

— Но как же… Он был живой!

— Хорошо. Зачем ты спер живого петуха? — маг был само терпение. — Я же дал тебе денег на еду!

— Ну… Я… Мне… Понимаешь, они ставили деньги, а петухи дрались, а я просто шел в корчму… Короче, птичку жалко.

— Понятно. Ну, поздравляю — твоя забота окончательно эту птичку доконала. По-моему, ты так ревностно оберегал этого пернатого великомученика, что ненароком придушил в дружеских объятиях.

— Я не хотел, — сообщила я, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы. — И вообще, может, его кондрашка хватил? Ну перенервничал, пока я его спасал, с кем не бывает?

— Сомневаюсь, — ответил наемник и дал мне по шее. Не больно, конечно. Но обиднооооо! Я подавилась рыданиями и вытаращила глаза.

— За что?!

— За глупость, — последовал невозмутимый ответ.

Я сердито засопела, но спорить не стала. Маг был абсолютно прав. Поэтому я просто молча пошла вслед за ним, небрежно помахивая петухом из стороны в сторону, попинывая небольшие камешки и думая о том, что жизнь ко мне все-таки несправедлива.

— Давай договоримся, — тем временем вещали мне, а я от нечего делать слушала. — Пока ты со мной — я за тебя отвечаю. Пока я за тебя отвечаю — ты слушаешься меня во всем и не попадаешь в ситуации, подобные этой. Если что-то похожее повторяется снова — извини, нам с тобой не по пути.

— Но ведь я тебя нанял! — возмутилась я.

— За ту сумму, которую ты мне пообещал, тебя не взялся бы охранять ни один здравомыслящий наемник. Так что считай, что работаю я на добровольных началах. Я на эту плату согласился и, будь спокоен, сумею защитить тебя от разбойников, нежити и прочих неожиданностей. Но от твоей собственной глупости я тебя спасать не собираюсь. Это был первый и последний раз. Влипнешь еще во что-нибудь — будешь выпутываться сам. Все ясно?

— Ясно, — пристыженно кивнула я. — А куда мы сейчас идем?

— К старосте. Проситься на ночлег.

— Почему к нему?

— Потому что благодаря одному чересчур мягкосердечному юнцу, возомнившему себя защитником всех сирых и убогих… кхм… петухов, в корчму нас теперь не пустят. А староста, как мой наниматель, просто не может меня не пустить.

— А меня? — поспешила уточнить я.

— А вот насчет тебя поручиться не могу. Ну, в крайнем случае переночуешь на сеновале.

— То есть как это?!

— Да как все. Может даже, тебе повезет и на сеновал забредет какая-нибудь девица. Вдвоем-то оно веселее ночь коротать. Ну, чего молчишь? Видел я здешних девиц — кровь с молоком! Хороши, чертовки!

«Боги всевышние! Я не хочу этого слышать. Пожалуйста, пусть он заткнется», — молилась я, мрачно глядя в спину наемнику и прикидывая, как бы в эту самую спину плюнуть половчее, чтобы мне потом за это еще и ничего не было. По всему выходило — никак. А еще я молилась о том, чтобы в старостиной избе нашлось местечко и для меня.