Ветер переменных направлений

Столбенею. Главный специалист, сморкаясь в носовой платок, безутешно плачет. Может, кто из Политбюро помер? В этом здании все актеры, и надо вовремя понять, поймать момент и суметь тонко подыграть. Задачка… Я – не артист и на всякий случай глупо улыбаюсь, типа «чего изволите-с?». К счастью, она спешит облегчить душу. Ужасная история: пьяный старший механик Иванов отказался платить годовую задолженность по партийным взносам и последним аргументом послал парторга по матушке.

«Как это по-нашему!» – суровея лицом, восхищаюсь про себя. Ее слезы рассчитаны на советскую публику, и я правильно реагирую, выражая вслух скорбное сочувствие:

– На святое… Какая низость!

Доложу я вам, здесь все колхозное начальство охвачено коммунистическим угаром и расплодило столько лицемеров, что уже не хватает фальшивых слов. Честно, я даже не в курсе их идеологии. Разум уже мутился, когда я выхватил заветную бумажку из рук начальницы и выскочил на свежий воздух. От правления до проходной – метров сто очень отлогой лестницы с широкими бетонными ступенями. Бегу-бегу на пароход, спешу включиться в работу, увидеть наших. Ба-а! А вот и наши! По ступеням в сторону портовых ворот катится тело в коричневом задрипанном плаще и сандалиях на босу ногу. Оно левой рукой прижимает к необъятному животу изрезанную осколками пластиковую сумку, а правой пытается рулить. Сумка шелестит битым стеклом и оставляет на бетоне влажные следы. Это наш ветеран, второй штурман Иваныч возвращается с визитов! Он хорошо вращается, но со стороны ног маленько заносит – нелады с рулевым устройством.

– О-о-о-о, Иваныч! Мой старший по возрасту и младший по должности коллега! Как я рад тебя видеть! Что ж ты, бляха, до свинского-то состояния?..

В ответ сурово молчит Иваныч, лишь косит на меня кровавым глазом да щерится редкими зубами сквозь казацкие усы. Его лысая голова звонко стучит по ступеням – бумм! – и при каждом стуке из нее происходит вроде как звук человечий – пухх-пухх. Не учел старый штурман направление ветра, подводные течения, дрейф. Да и как рассчитаешь, когда наверху, прямо у лестницы – бар «Сардина». Удобно: транзитом выпил на посошок последнюю каплю и, как на такси, под горку на пароход. Гостинцы вот нес. При моей комплекции его невозможно поднять или притормозить, и мы медленно движемся к проходной. Я подруливаю его короткие ножки, чтоб не выкатился с дорожки, и выговариваю:

– Скотина, ты же все свои запасы расколотил, а в море магазинов нет. Чем будешь здоровье править?

Ответом мне: бумм-бумм, пухх-пухх…

А с правления-то колхоза все-е-е видать. Да не впервой, порой они и сами этим транспортом пользуются. Долог, короток ли путь-дорожка, а прибыли, Иваныч аккурат под самую проходную подкатился. Валдис, сторож, тоже изрядно выпивши, удивляется:

– О как срубило богатыря! А утром был как огурец! – И решительно предлагает: – Транспорта нет, давай покатим его в четыре ноги, тут всего пару сотен метров. Или на моем велосипеде.

– Валдис! Возвращаясь из дома, я не устаю удивляться биенью жизни в ваших краях.

Сторож искренне любит Родину – святые места!..

Он попинал Иваныча ногой:

– Так как его закантовать? Чистый студень. А водку, сволочь, разбил!

С Валдисом можно вести беседы бесконечно, но я не расположен:

– Какой велосипед выдержит десять пудов живого веса? Трактор с ковшом нужен. Давай я посторожу, а ты в гараж сбегай, попроси мужиков.

Валдис поднаторел в решении подобных проблем.

– Ладно, посторожи, я лучше на холодильник сгоняю, там тележки есть.

Он вернулся минут через десять, толкая перед собой телегу для заморозки рыбы. Мы с трудом загнули и погрузили товарища, я впрягся и поволок телегу по причалу. Там уж наши заметили, подсобили: подтащили транспортное средство к борту, споро обмотали «визитера» строп-лентой и прицепили к гаку. Загудела лебедка, Иваныч посредством грузовой стрелы орлом вознесся над бездной и был бережно положен на деревянную палубу. Вот и дома, пора работать!

– Привет, колхоз! Не ждали?

Вытирая пот, я обращаюсь к слегка веселому коллективу. Они после рюмки перекуривают на палубе. Мне рады, ждали. Янка-рыбмастер тянет за плечо в носовой кубрик:

– Володя, начнем с прописки.

Уж я-то знаю эту процедуру:

– Стоп-стоп, подожди, капитан на судне?

– Да.

Вилнис, наш капитан, внешне похож на цыгана. Он – правильный мужик и всегда принимает разумные решения, но мягок. Пытается быть строгим, но при этом его голос и взгляд настолько неестественны и комичны, что никто не верит. За команду стоит горой, и люди стараются платить ему той же монетой, но проблем от этих «монет» капитану хватает. Если в наших условиях не все идет по сценарию, тогда на ощупь, на решение проблем бросаюсь я – его старший помощник. Мы с капитаном ровесники, и как-то все у нас ладится.

– C тобой веселее! – говорит он смеясь.

Может, лукавит? Мой черный юмор не всем понятен, ведь когда я шучу, я совсем не шучу.

Только сейчас я заметил поодаль, на причале, его красную «семерку».

– Ребята, через пару минут вернусь.

Я быстро прошел в коридор, постучал в хлипкую капитанскую дверь и услышал: