Ветер пыльных дорог

— Э-эй… Что с тобой, Тильда? — с долей разочарования посмотрел на неё Герик. — Ты стала слишком вдумчивой. Что нам остаётся, как не положиться на удачу? Если поймают, так уж не убьют точно, потому что если бы хотели — сделали бы это уже давно. Ну и к тому же, всё не так плохо, как ты представляешь. Насчёт стражника и вправду волноваться не стоит: уж поверь, он выпьет вино, как миленький, и будет спать сном младенца. До ворот доберёмся как-нибудь, а вот открыть их — да, — будет не так-то просто… — задумался Герик. — Определённо кто-нибудь заметит, а пешим ходом мы далеко не убежим…

— Вот и я о чём говорю, — расстроенно вздохнула Матильда.

— Подожди унывать! До ночи ещё далеко, я успею что-нибудь придумать. А пока веди себя как обычно и постарайся удивиться натурально, когда узнаешь о том, что погостить у де Лура придётся ещё день, как минимум. И да, чуть не забыл, — не позволь Пьеру обдурить себя снова.

Он обошёл её и направился к двери.

— Почему снова? — не поняла Матильда, но Герик не ответил и вышел.

А она так и простояла ещё минут пять, глядя на закрывшуюся за ним дверь и думая о том, что Герик обо всём догадался, но продолжает вести себя, как будто ничего не изменилось в её отношении к нему. Она сохранила его дружбу, но становилось бесспорным — ему плевать на её чувства.

Матильде стоило больших усилий держаться как ни в чём ни бывало, когда Пьер объявил ей о вынужденной задержке.

Где-то через пятнадцать минут после ухода Герика в комнату постучались. Матильда вздрогнула от резкого звука, ворвавшегося в её размышления, и громко сказала:

— Входите.

Дверь отворилась, и показался Пьер. Матильда не смогла сдержать свой недовольный взгляд, но поджала губы и промолчала.

— Кажется, ночь прошла без приключений? — дружелюбно поинтересовался Пьер.

— Какие уж тут могли быть приключения? — косо посмотрела на него Матильда. — Ты хотел мне о чём-то сказать? Когда мы выезжаем?

Пьер хмыкнул и прошёл на середину комнаты, встав почти в том же самом месте, где и некоторое время назад Герик. Матильда следила за его перемещениями раздражённым взглядом. Конечно, этому виной было то, что он, очевидно, обманывал их с Гериком. Но вместе с тем, она не могла отрицать, что не последнюю роль в её настроении сыграл Герик, который так пренебрежительно отнёсся к её чувствам. И сейчас она невольно переносила свою обиду на Пьера.

— Да, вот об этом и хотел сказать, — кивнул Пьер, почесав макушку. — Сегодня мы никуда не поедем. Ты рада?

Он посмотрел на неё так, будто бы ожидал, что она запрыгает по комнате от радости. Матильда осадила его лучезарную улыбку тяжёлым взглядом.

— Это ещё почему, позволь узнать?

— Ну как, — пожал плечами Пьер и подошёл к ней ближе, — встретились двое старых друзей, вот и не могут расстаться друг с другом так скоро.

— А как же слова сэра де Лура о том, что он тоже направляется в Ренн? — спросила Матильда, едва ли не скрипя зубами от ярости.

Как он может находиться здесь, такой весь цветущий, и делать вид, что ничего не знает, продолжать лгать?! Если бы не сегодняшний план побега, Матильда высказала бы ему всё, что о нём думает, всё, что накопилось у неё в душе за эти долгие недели пути.

— Вот я и подумал, что, возможно, в этом всё дело. Наверняка де Лур решил присоединиться к нам, но не может позволить себе вот так сразу уехать из поместья вновь.

— И мы будем его ждать?! — вспылила Матильда. — Если ты до сих пор не понял, мне некогда медлить… — Она остановила себя на середине фразы и продолжила уже более спокойно: — И, если ты настоящий посланец, то тебе тоже некогда в чужих поместьях рассиживаться. Или, может быть, у меня неправильные представления?

— У меня есть время, — явно недовольный тем, что разговор перешёл на него, отрезал Пьер. — Поверь, Матильда, — тут же смягчив тон, обратился он к ней, подходя ещё ближе и останавливаясь в каком-то шаге от неё, — я не знаю, почему мы задерживаемся. Не думай, что Рэндуилл рассказывает мне о всех своих делах.

— Хорошие вы союзники, — усмехнулась она, отворачивая голову. — Ну, тогда почему бы тебе не помочь нам с Гериком выбраться отсюда?

Воцарилось молчание.

За окном, во дворе, слышались голоса переговаривающихся жителей, стук кузнечного молота и топора; звон пустых ведёр; и другие обычные для деревни звуки. Всё было пропитано миром, покоем, уютом… Всего того, чего на самом деле не было в жизни Матильды и чего она не чувствовала с того самого дня, как наймиты сожгли её дом и убили мать. И сейчас, когда рядом стоял Пьер — пожалуй, самая непонятная личность, встреченная ею за пока ещё недолгую жизнь, — а в воздухе повис слишком многозначительный вопрос, все эти звуки, доносящиеся до её уха, были столь нелепы и, вместе с тем, пробуждали память о других, более спокойных и радостных днях, что глаза Матильды наполнились слезами. Уже в который раз она приложила все свои силы, чтобы оставаться невозмутимой. С каждым разом делать это становилось всё труднее и труднее.