Ветер сквозь замочную скважину

— Приведите их всех в тюрьму. Я посажу мальчика в камеру… в запертую камеру… а ты проведешь мимо всех солянщиков. По одному, друг за другом. Я скажу Биллу, чтобы он ничего не говорил, вообще никак не реагировал, пока они все не пройдут. Я согласен с тобой. Вполне вероятно, что он не сможет узнать шкуроверта, даже если я помогу ему вспомнить, что было ночью. Но шкуроверт-то об этом не знает, опять же.

— Это опасно, — заметил Джейми. — Для парнишки — опасно.

— Риск минимальный, — ответил я. — Все будет происходить днем, когда шкуроверт ходит в своем человеческом облике. И, Джейми… — Я схватил его за руку. — Я тоже буду там, в камере. Если этот мерзавец попробует добраться до мальчика, ему придется иметь дело со мной.

Пиви одобрил мой план гораздо охотнее, чем Джейми. Меня это не удивило. В конце концов, это был его город. А кто для него Маленький Билл? Просто сын мертвого повара. Не более чем пешка в большой игре.

Как только они все отправились в поселение солянщиков, я разбудил мальчика и сказал, что мы едем в Дебарию. Он согласился без всяких вопросов. Он был совсем вялый и сонный. То и дело тер кулаками глаза. Когда мы вышли из загона, Маленький Билл снова спросил, уверен ли я, что его отец мертв. Я ответил, что да. Он тяжко вздохнул, опустил голову и положил руки на колени. Я дал ему время собраться с силами, потом поинтересовался, не оседлать ли ему лошадь.

— Если мне можно поехать на Милли, я сам ее оседлаю. Я ее кормил, и мы с ней подружились. Все говорят, мулы тупые, но Милли совсем не тупая.

— Ну, давай посмотрим, как ты с ней справишься, чтобы она тебя не лягнула, — сказал я.

Кстати, справился он замечательно, очень умело и ловко. Он уселся в седло и сказал:

— Ну, я вроде готов.

Он даже попробовал улыбнуться. Мне было больно на это смотреть. Я себя чувствовал виноватым из-за придуманного мною плана, но ставки в этой игре были и вправду слишком высоки — достаточно вспомнить кровавую бойню на ранчо и обезображенное лицо сестры Фортуны.

— А она не испугается ветра? — Я кивнул на аккуратного маленького мула. Ноги сидевшего в седле Билла почти доставали до земли. Через год он будет уже великоват для Милли. Хотя вполне вероятно, что через год он окажется где-нибудь далеко-далеко от Дебарии — еще один странник в исчезающем мире, — и от Милли останется разве что воспоминание.

— Только не Милли, — ответил он. — Она крепкая, как дромадер.

— Ага. А кто такой дромадер?

— Не знаю. Так папа всегда говорит. Однажды я у него спросил, но он тоже не знал.

— Ну ладно, поехали, — сказал я. — Чем скорее доберемся до города, тем быстрее спасемся от этой пыли.

Но одну остановку мы все-таки сделаем. Я хотел кое-что показать Биллу, пока мы с ним были наедине.

Примерно на полпути между ранчо и Дебарией я приметил заброшенную пастушью хижину и предложил Биллу сделать привал, укрыться от ветра и перекусить. Мальчик с радостью согласился. Он потерял отца и всех, кого знал, но все равно оставался мальчишкой, и его растущий организм требовал пищи. Ведь он вообще ничего не ел со вчерашнего вечера.

Мы привязали животных снаружи, с подветренной стороны, а сами расположились внутри. Сели на пол, привалившись спиной к стене. У меня с собой было сушеное мясо, очень соленое. Но бурдюк был наполнен водой под завязку. Мальчик съел, наверное, с полдюжины ломтиков мяса: откусывал большие куски и запивал водой.

Сильный порыв ветра ударил в стену. Милли протестующе вскрикнула и тут же умолкла.

— К вечеру будет уже настоящий самум, — сказал Маленький Билл. — Вот увидите, будет песчаная буря.

— Мне нравится слушать шум ветра, — ответил я. — Он напоминает мне сказку, которую мама читала мне в детстве. Она называлась «Ветер сквозь замочную скважину». Знаешь такую?

Маленький Билл покачал головой.

— Мистер, а вы правда стрелок? Честное слово?

— Да, правда.

— А можно мне подержать ваш револьвер?

— Ни в коем случае, — ответил я. — Но, если хочешь, можешь подержать вот это.

Я достал из патронташа на поясе один патрон и протянул его мальчику.

Тот очень внимательно рассмотрел весь патрон, от медного основания до свинцового кончика.

— Боги, какой он тяжелый! И большой! Если таким выстрелить в человека, тот уже точно не встанет!

— Да. Патрон — штука опасная. Но он может быть очень красивым. Хочешь, покажу тебе фокус?

— Конечно, хочу.

Я забрал у парнишки патрон и принялся перекатывать его между пальцами. Мои пальцы поднимались и опускались, словно волны. Маленький Билл смотрел как завороженный, широко распахнув глаза.

— Как вы так делаете?

— Когда умеешь, все просто, — ответил я. — Все дело в практике.

— А вы меня не научите?

— Смотри внимательно, и ты сам все поймешь. Вот он есть… а вот его нет. — Я перебросил патрон на ладонь и сжал руку так быстро, что тот словно исчез сам собой. При этом я думал о Сюзан Дельгадо. Наверное, теперь так будет всегда: я стану вспоминать о ней всякий раз, когда проделываю этот трюк. — А вот снова есть.

Патрон двигался быстро… медленно… опять быстро.