Ветер сулит бурю

Что касается матча, который происходит сейчас на мартовском ветру, в воскресенье после поздней обедни, то мастерство игроков тут заставляет желать лучшего, но матч тем не менее идет страшно напряженно, потому что по составу команды противников диаметрально противоположны как в умственном, так и в физическом отношении. Это, так сказать, борьба двух начал — рассудка и грубой силы. С одной стороны играют студенты в красных фуфайках и белых трусиках (за исключением нескольких человек, которые презирают такие условности), в высоких чулках и подбитых гвоздями башмаках. С другой стороны играют ребята из Кладдаха, и одеты они крайне разношерстно: кто запихал самую обыкновенную рубашку в коротенькие штаны и надел носки и обычные ботинки, кто остался в фуфайке и длинных брюках и только футбольные бутсы надел, а двое так даже одеты по всей форме. Но, как всем давно известно, не одежда красит человека, и были времена, когда в харлинг играли и вовсе голышом, так что в конце концов важно не то, в чем играешь, а то, как играешь.

Мико стоял в воротах кладдахской команды.

Поставили его там, как говорили, из-за его роста. На нем была кепка, защищавшая глаза от солнца, рубашка и брюки. На ноги он надел футбольные бутсы и брюки заткнул в толстые шерстяные носки, чтобы не путаться в них. Рукава рубашки он закатал. Руки у него были здоровенные.

Итак, он стоял на своем посту и наблюдал за игрой, которая перекинулась на противоположный конец поля, где сейчас осаждали университетские ворота. Там все время мелькал какой-то юркий, коренастый парень, кругами вившийся вокруг элегантных университетских защитников. Маленькая крепкая фигурка с невероятно широкой грудью и круглая, наголо обритая голова. Это был Туаки, и Мико улыбался, наблюдая, как ловко он уворачивается от нападающих и не отдает мяч, который, как по волшебству, держится на конце его клюшки. Вокруг площадки собрались зрители. Их было не слишком много. У ворот университетской команды столпились какие-то молодчики, замотанные, несмотря на жару, в толстенные шарфы, с физиономиями красными, как у индейцев. Они орали, делали игрокам своей команды какие-то дурацкие замечания и давали советы, как остановить противника, — советы довольно-таки кровожадные. Были тут и парни из Кладдаха. Они подзуживали Туаки, толкались, свистели, и Мико подумал, как прав был мудрец, сказавший когда-то, что нет лучше игроков, чем те, что сидят на заборе. А потом раздался гул разъяренных голосов и победоносный возглас, и тут Туаки взлетел в воздух, высоко подняв свою клюшку, и кто-то из игроков побежал к нему и приветственно хлопнул его по спине.

«Ну, теперь будет дело, — подумал Мико, — потому что, насколько я понимаю в арифметике, счет-то, кажется, сравнялся».

Он крепче ухватил свою клюшку и пригнулся, когда мяч от удара вратаря противной стороны взмыл в воздух, пролетев чуть ли не три четверти поля, и, не успев опуститься на землю, понесся дальше от мощного удара центра нападения в красной фуфайке.

«Вот оно, начинается», — подумал Мико, не спуская глаз с мяча, который теперь летел туда, где мелькала подвижная фигура Питера; на фоне красной фуфайки волосы его, казалось, поблекли, все его гибкое, стройное тело напряглось, чтобы не пропустить напиравшего на него защитника — здоровенного Паднина О’Мира. У Паднина были такие мускулистые ляжки, что казалось, под их напором вот-вот лопнут по швам трусы. Не сводя глаз с приближающегося мяча, они толкали друг друга из стороны в сторону, и Мико заметил, что плечи у Паднина по крайней мере вдвое шире, чем у Питера, и все же тот удерживает свои позиции в этой предварительной схватке.

Мяч поравнялся с ними, и Паднин размахнулся изо всей мочи.

Не промажь он, мяч, наверно, улетел бы прямо на Аранские острова. Но Питер успел ловко подсунуть свою клюшку, так что мяч, минуя клюшку Паднина, оказался в руке Питера, и тот, подкинув дважды, швырнул его изо всех сил в Мико. Высоко-высоко, не в ворота, а с таким расчетом, чтобы он перелетел через загородку и принес им очко, а три очка составляют гол. Лучше играть наверняка. «Вот же сатана», — подумал Мико, стараясь изо всех сил дотянуться до мяча, но мяч преспокойно пролетел над самым кончиком его клюшки.

— Ух! — сказал Питер, подпрыгнул и ударил клюшкой оземь. — Ну что, Мико, получил?

Мико усмехнулся и поймал большой рукой летящий на него мяч.

— Присматривай-ка получше за этим парнем, Паднин! — крикнул он посрамленному защитнику.

— Погоди, вот я его пристукну, — отозвался со смехом Паднин, размахивая клюшкой, а потом поплевал на руки, обтер их о штаны и покрепче ухватился за клюшку. — Черта с два обойдет он меня теперь!

— А ну-ка, Туаки! — заорал Мико и кинул мяч со всего размаха.

Мяч взлетел высоко в воздух и опустился почти прямо в руки Туаки, стоявшего у самых ворот противника.

«Теперь-то они меня хоть на время в покое оставят», — подумал Мико, наблюдая за клубком, образовавшимся вокруг мяча на противоположном конце поля. Потом он перевел взгляд на зрителей.