Ветер Трои

В тот день Тихонину особо нечего было описывать: он заспался, и когда Амалия взялась проводить его короткой дорогой к берегу, на Корфу уже пали сумерки. На улочке, словно стекавшей вниз с холма и застывшей светлой лавой меж низких, тесно слипшихся друг с другом белых деревенских домиков и ничем от них не отличимых апартаментов для туристов, на маленькой, как лужа, площади перед желтой церковью и колокольней с циферблатом – и дальше, на кривом и крутом спуске к узкому шоссе они почти не встретили людей. Шоссе, которым был насквозь прошит весь остров с севера на юг, было, напротив, оживленным: пришлось, его перебегая, приноравливаться к медленному звучному потоку нетерпеливых, несмотря на зной, автомобилей, мотороллеров и велосипедов.

И вторая, и первая береговые линии новехоньких, приземистых пансионатов, огороженных высоко постриженными зарослями белых, розовых и красных бугенвиллей с рододендронами, – были не по-летнему безлюдны и тихи; долгий вытянутый пляж был почти пуст: мало кто полеживал на выставленных длинными рядами лежаках, лишь кое-где в темнеющей воде и вдоль линии ленивого прибоя пошевеливались редкие фигурки отдыхающих, превращаясь прямо на глазах в фиолетовые тени…

– Пандемия; к нам почти не едут, – проговорила Амалия. – Не знаю, выйду по нулям к концу сезона или вообще окажусь в убытке – о прибыли я даже не мечтаю… Мне-то полегче, чем другим: я живу по большей части постоянными клиентами, они, кто может, все слетаются ко мне при всяких обстоятельствах, как к себе домой: они уже друзья… еще – друзья друзей или, как вы, друзья отца, и я со всеми вами продержусь, наверное… но разорятся у нас многие.

– Дома вокруг должны подешеветь, – предположил Тихонин.

– Да, но не сразу. Мы здесь сначала понадеемся, что вирус рассосется и забудется, мы побарахтаемся, как вот эти мальчики. – Она глядела вскользь из-под руки на компанию подростков, которые, мелькая пятками и переворачиваясь, ввинчивались в воду и, не побыв на глубине и полминуты, выныривали с плеском, криком и плевками на медную поверхность. – Да, побарахтаемся и потихонечку начнем сбрасывать недвижимость, как кожу. Чтобы понять, что нет надежды, и ничего уже не будет и деваться некуда, нужно еще немного времени. И если вы решили покупать здесь дом, советую приехать через год.

– Боюсь, у меня нет года… – Амалия словно споткнулась, и Тихонин поторопился ее успокоить: – Нет, я вполне здоров. Но год – это для меня невозможно долго… Боюсь, соломинка порвется, сон прервется, и я сорвусь, то есть проснусь, неважно…

– Наверное, я пойду, – мягко перебила его Амалия, невольно обернувшись и поискав глазами колокольню с циферблатом – его стрелки вдали, на верху холма были, однако, неразличимы под угасающим над ними солнцем. – Удачно отдохнуть. Найти, купить, не прогадать; будут вопросы или проблемы – обращайтесь.

Она сбросила сандалии и, подхватив их, быстро пошла прочь, босая, по песку. Разулся и Тихонин – и пошел бродить вдоль моря, по кромке вяло шевелящейся воды… Вернулся затемно; до полуночи сидел в «Таверне» на холме, невдалеке от церкви с колокольней – с тарелкой тушенной в овощах козлятины и с кувшином белого вина. Наутро взял в аренду «ситроен» в прокатной фирме у шоссе – маленький и маломощный, как большинство автомобилей на узеньких дорогах Корфу, и начал свои поиски с ближайшей к Мораитике деревне Мессонги: там, как успела разузнать Амалия, еще с весны был выставлен участок на продажу.