Ветер в черном (СИ)

Закрыв за собой, Хейзан огляделся. Он очутился в обычной для борделя комнате — кушетки и мягкие диваны, окно-витраж, курящиеся лампадки и стены, разукрашенные незатейливыми сюжетами. Один из таких сюжетов разглядывал худой человек в темном облачении, заложив руки за спину. Услышав звук шагов, он обернулся; черные с проседью волосы были коротко острижены, а серые глаза в запавших глазницах казались неестественно большими. Золотой амулет на цепочке — такие, насколько Хейзан знал, предотвращали чтение мыслей — проглядывал из-под одежды человека; кэанец, значит.

— Кто ты такой? — произнес человек.

Хейзан запоздало понял, что тот ожидал увидеть человека из тени.

— Я ваш покорный слуга, Дальвехир, — склонил Хейзан голову. Дальвехир приподнял суховатую руку и пальцем указал на его плечо:

— Ты ранен.

Хейзан скорчил кислую мину.

— Чему причиной другой ваш покорный слуга. Вы всегда работаете с людьми, которые сначала вонзают в тебя нож, а потом задают вопросы? Я в вас чертовски разочарован.

Дальвехир сурово нахмурился, и Хейзан понял — этот человек не из тех, кто оставляет безнаказанным посягательство на свою власть.

— Кто ты такой, чтобы разочаровываться в нас? — потребовал ответа Дальвехир, незаметно для себя выдав Хейзану, что в этом деле замешана целая группа людей — если, конечно, Дальвехир не королевских кровей.

— Меня зовут Хейзан. Считайте меня своим тайным союзником, — улыбнулся Хейзан.

— Ты маг? — напрямую спросил Дальвехир; Хейзан сделал пометку в уме, что маги тесно связаны с делом.

— Да, я гилантиец, — ответил он, решив, что если признание в этом умилостивило человека из тени, то его принадлежность действительно важна, даже если сам Дальвехир — кэанец.

— Молодой темный… — сказал Дальвехир самому себе; его серые глаза на мгновение полнились какой-то мыслью. Внезапно он закашлялся в ладонь; затем быстро спрятал руку, но Хейзан успел увидеть у него на пальцах темно-красное. — Что ж, Хейзан, наш тайный союзник, прошу изложить тебя без капли лжи: почему ты был вынужден сохранять свою причастность в тайне?

Он мне не верит, осознал Хейзан. Он понимал позицию Дальвехира: самому бы себе не поверил. Но положение было настолько интересным, что Хейзан сгорал от любопытства и ни за что бы уже не признался, что произошла какая-то ошибка.

— Вы что, кертиарианин — людей во лжи обвинять? — спросил он с вызовом (лучшая защита — нападение) и не замедлил продолжить, чтобы не казалось, будто он увиливает: — Я не хочу иметь дело с северянами, они слишком угрюмы и бесстрастны, — он попытался сложить руки на груди для пущей выразительности утверждения, но боль снова разодрала плечо, так что он только выругался.

— В отличие от вас, дорогой Хейзан? — спросил Дальвехир, не выказав ни частички доверия. — Может статься, это вы искали неприятностей и за то поплатились?

— Спросите вашего убийцу, — отозвался Хейзан.

— Спрошу. — Дальвехир поддернул воротник. — Если северяне и впрямь такие, то что тебе за интерес до нашего дела?

— Меня волнует судьба империи, — ляпнул Хейзан первое, что пришло в голову.

— Почему? — Дальвехир уподобился коршуну.

Хейзан лихорадочно придумывал, что сказать. Давай сочинять, неожиданно всплыло в голове.

— Моя… вселенская любовь живет здесь.

— И как же светляки повлияют на нее? — Дальвехир настолько не верил Хейзану, что, сам того не заметив, выбросил на свет белый очередную подсказку. Светляки? Кэанцы замешаны здесь сильнее, чем Хейзан полагал до этого.

— Они повлияют на меня, когда я перееду в Хефсбор, чтобы быть с нею рядом. Да, я много знаю о политике на Севере, — высказал он догадку. Даже если политика здесь рядом не стояла, всегда можно списать на метафору.

Но догадка выгорела. Дальвехир, казалось, сменил гнев на милость.

— Это тот еще водоворот — безжалостный и жестокосердный, — кивнул он в чем-то даже почтительно.

И не из воды, добавил Хейзан про себя.

— Поэтому, Дальвехир, я нужен твоим людям.

— Возможно, — засомневался он — и вновь закашлялся. — Но с того момента, как ты обнаружил себя, тебе придется работать с нами.

— Разумеется, ведь он знает, что я пытался убить его, хоть и не видел меня в лицо… если это важно, — продолжил Хейзан игру.

Дальвехир помрачнел снова — на сей раз это была холодная северная ярость.

— Альдом жив? Конечно, это важно, Хейзан. Ведь это твое появление на сцене помешало плану исполниться, так?

— Мое, — произнес Хейзан, с достоинством выдержав разъяренный серый взгляд. — Поэтому я здесь — я готов присоединиться к вашей борьбе против светляков ради блага империи.

На миг он испугался, что, собрав воедино все детали, которые выяснил в течение разговора, в одну реплику, тем самым выгнал на поверхность какую-нибудь неточность, но затем услышал щелчок идеально прилаженного последнего кусочка в марпской игре в “пазлы”.

— Это означает, что теперь ты служишь императрице Хойд, а не своей возлюбленной… как ее зовут?

— Рохелин.

— Рохелин… звучит как-то знакомо. — Дальвехир погрузился в раздумья. — Потом непременно вспомню. Ты ведь понимаешь, что делаешь?

Хейзан с трудом удержался от того, чтобы пожать плечами.