Ветер в ивах

Погружённый в мысли о собственном совершенстве, Жаб шёл, высоко задрав нос, пока не очутился в небольшом городишке, где вывеска «Красный лев» на таверне посреди главной улицы напомнила ему, что утром он не позавтракал. Вдруг почувствовав зверский аппетит: нагулял за долгую дорогу, – он прошествовал в заведение, заказал всё самое лучшее из того, что здесь могли быстро приготовить, и уселся в кофейной комнате.

Жаб уже почти разделался с обедом, когда на улице послышались до боли знакомые звуки, от которых по телу пошла сладкая дрожь. «Бип-бип» приближалось, и уже было слышно, как автомобиль заворачивает во двор трактира и останавливается. Жабу пришлось схватиться за ножку стола, чтобы унять охватившее его волнение. Скоро голодная весёлая компания, шумно обсуждая утренние приключения и достоинства транспортного средства, доставившего их сюда, ввалилась в обеденный зал. Жаб весь обратился в слух, но в конце концов, не в силах больше сдерживаться, незаметно выскользнул из комнаты, расплатился за обед и, оказавшись на улице, прокрался во двор трактира.

«Не будет беды, – уговаривал он себя, – если я только взгляну на него!»

Автомобиль одиноко стоял посреди двора без присмотра: конюхи и другая прислуга обедали. Жаб медленно обошёл машину, осматривая, на глаз определяя достоинства и недостатки и размышляя: «Интересно, насколько легко заводится эта модель?»

В следующую секунду, даже не осознавая как, Жаб схватился за ручку двери и повернул её. Знакомый звук разбудил былую страсть, которая целиком завладела его душой и телом. Словно во сне, он оказался на водительском месте, словно во сне, потянул рычаг, сделал круг по двору и выехал за ворота и, словно во сне на какое-то время утратил ощущение, что хорошо, а что – плохо, и какие могут быть последствия. Он нажал на газ, и машина понеслась по улице и выскочила на дорогу, оставив за собой городок. В этот миг он знал, что опять стал самим собой: Жабом во всём своём блеске, Жабом, наводящим ужас, Жабом – повелителем пространства, хозяином дальних дорог, перед которым все расступятся или будут сметены в пыль, в вечную ночь. Он летел и пел, а машина подпевала ему громким гудением. Мили наматывались на колёса, пока он мчался, сам не зная куда, утоляя жажду движения здесь и теперь, не заботясь о будущем.

– По-моему мнению, – убеждённо произнёс председатель городского суда, – единственная сложность в этом деле, которое во всех других отношениях кажется совершенно ясным, заключается в том, как посуровее наказать этого неисправимого мошенника и закоренелого разбойника, который сейчас трепещет от страха на скамье подсудимых перед нами. Давайте подумаем: на основании неопровержимых доказательств он признан виновным, во-первых, в краже дорогостоящего автомобиля, во-вторых, в езде, представлявшей опасность для общества, и, в-третьих, в дерзком неповиновении полиции. Господин секретарь, пожалуйста, огласите нам, к какому самому суровому наказанию мы можем приговорить обвиняемого по каждому пункту. Разумеется, без всяких сомнений в его виновности, поскольку их просто не существует.

Секретарь почесал нос кончиком ручки и начал:

– Некоторые сочли бы угон автомобиля самым тяжёлым преступлением, и были бы правы. Однако неповиновение полиции, несомненно, должно караться самым суровым образом, и это тоже правда. Предположим, вы можете приговорить обвиняемого к двенадцати месяцам тюрьмы за угон, что очень мягко, и к трём годам за опасное вождение, что довольно снисходительно, и к пятнадцати годам за неповиновение, причём довольно дерзкое неповиновение, как мы можем судить на основании показаний свидетелей, даже если решим доверять лишь десятой доле этих показаний, как я всегда и делаю. Теперь сложим все эти цифры и получим девятнадцать лет…

– Прекрасно! – заключил председатель суда.

– На вашем месте я для верности округлил бы срок заключения до двадцати лет, – закончил секретарь.

– Отличное предложение! – одобрил председатель. – Заключённый! Вам всё понятно? На этот раз вы приговорены к двадцати годам лишения свободы. И имейте в виду: если окажетесь здесь ещё раз, не важно по какому обвинению, мы обойдёмся с вами по всей строгости!