Ветер в ивах

Затем грубые тюремщики набросились на несчастного Жаба, заковали в кандалы и поволокли его, рыдающего, умоляющего, упирающегося изо всех сил, через рыночную площадь, где весёлая толпа, обычно столь же суровая к пойманным преступникам, сколь сочувственно настроенная к тем, кого ещё только разыскивают, осыпала его насмешками, морковками и ругательствами, мимо улюлюкающих школьников, чьи невинные лица засветились от удовольствия при виде джентльмена в затруднительном положении, по гулкому подъёмному мосту, под остроконечную опускающуюся решётку в воротах мрачного старинного замка с высокими, словно парящими в небе башнями, мимо караульного помещения с ухмыляющимися солдатами, свободными от службы, мимо часовых, насмешливо прокашлявших при его появлении, поскольку только так часовые и могут выразить своё презрение и ненависть к преступнику, вверх по изъеденной временем винтовой лестнице, мимо воинов в стальных шлемах и доспехах, грозно взиравших из-под забрал, через двор, в котором мастифы рвались с цепей, пытаясь достать до него передними лапами, мимо древних тюремщиков, которые, прислонив алебарды к стене, клевали носами над пирогами и кувшином, всё дальше и дальше, мимо камеры пыток и коридора, ведущего на эшафот, пока не подошли к двери страшной темницы, расположенной в самом центре тюрьмы. Там они остановились, ожидая, пока старый тюремщик отыщет в связке огромных ключей нужный.

– Господи помилуй! – произнёс сержант полиции, снимая шлем и вытирая пот со лба. – Вставай, ты, старый бездельник, и принимай этого мерзкого Жаба, закоренелого преступника, коварного и хитроумного. Не своди с него глаз, борода, а ежели что случится, ответишь за это головой, пропади они все пропадом!

Тюремщик, угрюмо кивнув, положил сморщенную руку на плечо бедного Жаба. Скрипнул в замке ржавый ключ, с лязганьем закрылась за ними массивная дверь, и Жаб стал бесправным узником самой труднодоступной темницы в самой хорошо охраняемой тюрьме самого укреплённого замка старой доброй Англии.

Глава 7 Свирель у ворот зари

Птичка-королёк насвистывала свою нехитрую песенку, спрятавшись в тени у самой кромки речного берега. Было уже десять часов вечера, но на небе всё ещё виднелись длинные полосы света, оставленные угасающим днём, а изнуряющая жара горячего полдня словно рассеивалась от прикосновений холодных пальцев июльской ночи. Крот растянулся на берегу, отдыхая от жаркого, без единого облачка с рассвета до заката, дня и ожидая своего друга. Он провёл весь день на реке с друзьями, отпустив Крыса на давно условленную встречу с Выдром, а теперь, вернувшись в дом, обнаружил, что там темно и нет даже намёка на присутствие Крыса: по всей видимости, задержался в гостях у старого приятеля. В доме было слишком жарко, поэтому Крот улёгся на прохладные листья щавеля, с удовольствием вспоминая все события прошедшего дня.

Наконец послышались лёгкие шаги по выжженной траве, а следом и голос Крыса:

– О, благословенная прохлада!

– Ты остался ужинать? – спросил Крот, когда друг уселся с ним рядом и устремил взгляд на реку.

– Пришлось: никак не хотели меня отпускать. Ты ведь знаешь, какие они гостеприимные: всё время старались как-то меня развлечь, но я чувствовал себя очень неловко. Как ни старались не подавать вида, я понял, что они чем-то расстроены. Знаешь, Крот, боюсь, они попали в беду. Малыш Портли снова пропал, а всем известно, как отец любит его, хотя и старается это не афишировать.

– Ну, допустим, пропал, и что здесь страшного? – пожал плечами Крот. – Он часто где-то бродит и теряется, а потом находится, любитель приключений. Но ведь ничего плохого с ним не случается. Все здесь его знают и любят, как и старину Выдра, и, будь уверен, кто-нибудь из зверей непременно на него наткнётся и приведёт домой, целого и невредимого. Да мы с тобой тоже его находили за несколько миль от дома, весёлого и довольного.

– Да, но на этот раз всё гораздо серьёзнее, – мрачно возразил Крыс. – Его нет уже несколько дней, и Выдры облазили каждый уголок в округе, но он словно сквозь землю провалился. Они опросили всех зверей за несколько миль отсюда, но никто ничего не слышал. Выдр очень беспокоится, хотя и не признаётся. Мне он сказал, что Портли не очень хорошо плавает, и, по-моему, Выдру приходит на ум запруда. Там ещё много воды, хотя уже лето, и детей так к ней и тянет. А уж сколько там всяких опасностей, тебе известно. Выдр не из тех, кто будет паниковать без всякой на то причины, но его беспокойство вполне оправданно сейчас. Когда я собрался домой, он вышел со мной, якобы подышать и поразмяться, но было ясно, что дело не в этом. Мне удалось вытянуть из него, что ночью он собирается караулить у брода. Ты знаешь, где был старый брод, до того как построили мост?

– Конечно, знаю. Но почему Выдр решил караулить именно там?