Ветер в ивах

– Не буду, – пообещал Жаб. – Только мне кажется, что на переднем сиденье, где обдувало бы мне лицо, я бы пришла в себя быстрее.

– Вы совершенно правы! – согласился джентльмен. – Конечно, садитесь.

Они аккуратно пересадили Жаба на место возле шофёра и продолжили путь.

Между тем Жаб полностью пришёл в себя и огляделся вокруг, стараясь унять колотившую его дрожь нетерпения и не поддаться охватившему его знакомому острому желанию. Поняв, что его стремление сохранять спокойствие тщетно, он сказал себе:

«Видно, это судьба! Зачем противиться? Зачем бороться?» – и, повернувшись к шофёру, попросил:

– Пожалуйста, сэр, не могли бы вы дать мне чуть-чуть повести машину? Я внимательно наблюдала за вами, и мне кажется, что это вовсе не сложно. А мне так хочется похвастаться, что мне довелось управлять автомобилем.

Водитель от души расхохотался, и его попутчик поинтересовался, в чём дело. Услышав ответ, джентльмен, сидевший сзади, к радости Жаба, весело воскликнул:

– Браво, мадам! Мне нравится ваш характер. Пусть порулит: под твоим присмотром, конечно, – думаю, ничего не натворит.

Жаб поспешил переползти на водительское место, взялся за руль, подчёркнуто внимательно выслушал указания и очень медленно и осторожно повёл машину, решив проявить благоразумие.

Джентльмены на заднем сиденье захлопали в ладоши, и до Жаба донеслись комплименты в его адрес:

– Как здорово у неё получается! Подумать только: прачка, за рулём первый раз, и ведёт машину!

Жаб чуть увеличил скорость, потом ещё… и ещё.

Джентльмены предостерегающе закричали:

– Осторожнее, прачка!

Это возмутило Жаба, и он закусил удила. Водитель попытался было вмешаться, но Жаб локтем пригвоздил его к месту и врубил самую высокую скорость. Порыв ветра, рёв мотора и лёгкий рывок машины возбудили его до предела, и, забыв осторожность, он воскликнул:

– Прачка, говорите? Хо-хо! Я Жаб, угонщик машин, бежавший из тюрьмы; Жаб, который всегда выходит победителем! Сидите тихо, и я покажу вам, как надо водить машину. Теперь вы в надёжных руках. За рулём – знаменитый, умелый, бесстрашный Жаб!

С криками ужаса джентльмены навалились на Жаба:

– Хватайте его! Хватайте Жаба, это бесчестное животное, угнавшее наш автомобиль. Вяжите его, тащите в ближайший полицейский участок! Пора покончить с этим ужасным и опасным Жабом!

Увы! Им следовало бы проявить благоразумие и остановить машину, прежде чем выполнять такие трюки. Одним полуповоротом руля Жаб направил автомобиль на низкую изгородь, тянувшуюся вдоль дороги. Могучий рывок, удар, и колёса забуксовали в толстом слое тины небольшого пруда, из которого поили лошадей.

Жаб почувствовал, что летит по воздуху: сначала почти вертикально, а затем, описав плавную дугу на манер ласточки. Ощущение полёта так захватило его, что он уже начал размышлять, сколько он продлится и можно ли за это время отрастить крылья и превратиться в жаб-птицу, как внезапно с глухим ударом приземлился на спину в густую и мягкую луговую траву. Перевернувшись на лапы, Жаб успел увидеть наполовину скрывшийся под водой автомобиль, а также джентльменов и шофёра, беспомощно барахтавшихся в воде в своих длиннополых сюртуках.

Быстренько сообразив, что надо уносить лапы, Жаб что есть мочи рванул через луг, перелез изгородь, перепрыгнул через канаву, пока не понял, что выбился из сил, и не перешёл на медленный шаг. Отдышавшись немного и обретя способность рассуждать спокойно, Жаб принялся хихикать, потом хохотать, пока не опустился в изнеможении под изгородью, продолжая выкрикивать в приступе самовосхваления:

– Хо-хо! И снова Жаб! Как всегда, Жаб на коне! До чего же я умён! Кто вынудил их подвезти меня? Кому удалось занять переднее сиденье? Кто уговорил их поверить, что я умею рулить? Кто остался, пролетев по воздуху, целым и невредимым, а этих тупоумных, завистливых, трусливых экскурсантов загнал в грязь, где им самое место? Разумеется, Жаб! Умный, великий, добродетельный Жаб!

И Жаб снова запел что есть мочи:

Летит машина – берегись!
Ты с Жабом лучше не садись —
Дорога кончится на дне,
А Жаб наш будет на коне!

Внезапно до него донёсся неясный шум, и Жаб повернул голову, чтобы посмотреть.

О ужас! О горе! О несчастье! Через поле к нему бежали люди: шофёр в кожаных гетрах и два здоровенных сельских полицейских.

Бедный Жаб, не помня себя от страха, снова бросился наутёк, приговаривая на бегу:

– Надо же! Какой же я дурак! Тщеславный, беззаботный дурак! Опять принялся бахвалиться, кричать, ещё и песни распевать! Самое время! О господи боже мой!

Оглянувшись, Жаб, к своему ужасу, увидел, что его догоняют. Хоть он и нёсся, не разбирая дороги, но каждый раз, оглядываясь, замечал, что расстояние между ним и преследователями неуклонно сокращается. Как бы он ни старался, но, будучи толстым и коротколапым, не мог оторваться от погони: его уже почти настигли.