Ветер в ивах

Затем, повернувшись к нему спиной, Барсук уселся за стол и взял большой кусок холодного пирога, чем буквально поверг Жаба в шок, но Крыс шепнул ему:

– Не обращай внимания на его манеры и ничего пока не говори: он всегда не в настроении, пока не поест, – через полчаса он станет совсем другим.

В комнате воцарилось молчание, но вскоре в дверь опять постучали, хотя уже гораздо тише. Кивнув Жабу, Крыс пошёл открывать, и к ним присоединился Крот, взъерошенный и немытый, с приставшими к шёрстке сухими травинками. Увидев Жаба, он воскликнул, просияв:

– Глазам своим не верю! Старина Жаб! Подумать только – ты снова дома. Никогда в голову не могло прийти, что ты так скоро объявишься. Конечно же, ты сбежал, умный, находчивый, смышлёный Жаб!

Крыс в тревоге попытался дёрнуть друга за локоть, но было уже поздно: Жаб начал пыхтеть и раздуваться.

– Умный? О нет! Послушать моих друзей, так я совсем не умный. Подумаешь, бежал из самой страшной тюрьмы Англии! Захватил пассажирский поезд – ну и что? Переодевшись в женское платье, разгуливал по стране, дурача всех, – так это всякий может! О нет! Я глупый осёл, вот я кто. Пожалуй, расскажу тебе, Крот, о паре своих приключений, и ты сам сделаешь вывод.

– Так-так, очень интересно! – сказал Крот, придвигаясь поближе к столу. – Я буду есть, а ты рассказывай. Ни крошки во рту не было с утра! О боже, боже!

Он принялся уплетать холодную говядину и соленья, а Жаб встал на каминный коврик, широко расставив задние лапы, запустил в карман брюк переднюю и извлёк оттуда горсть серебряных монет.

– Взгляните-ка на это. Не так уж плохо, верно? И всего-то за несколько минут. И как я это сделал, по-твоему, Крот? Продал чужую лошадь. Вот как!

– Расскажи, Жаб! – попросил заинтригованный Крот.

– Нет уж, пожалуйста, помолчи! – вмешался Крыс. – А ты, Крот, не провоцируй его: ведь знаешь, что из этого получится, – а лучше поскорее ешь, а потом расскажи, как там дела и что следует предпринять сейчас, когда Жаб вернулся.

– Дела хуже некуда, – угрюмо заметил Крот. – И если бы кто знал, что с этим делать! Мы с Барсуком день и ночь рыщем вокруг дома, но не можем отыскать ни единой лазейки: везде вооружённые часовые, отовсюду в нас летят камни. А уж как они хохочут над нами! Я слышать этого не могу!

– Да, ситуация не из простых, – заметил Крыс в глубокой задумчивости. – Однако, кажется, у меня начинает складываться кое-какой план. Жаб должен…

– Нет, не должен! – перебил его Крот с полным ртом. – Ничего подобного! Ты не понимаешь! Он должен то, должен это…

– Никому ничего я не должен! – выкрикнул возбуждённый Жаб. – И нечего мне тут приказывать! Это мой дом, и я лучше знаю, что делать.

Все трое принялись кричать одновременно, и шум поднялся невыносимый, пока вдруг не раздался тонкий, бесстрастный голос:

– Тихо! Вы все!

И мгновенно наступила тишина.

Это Барсук, разделавшись с пирогом, повернулся на стуле и грозно уставился на них. Поняв, что завладел их вниманием и что все явно ждут от него каких-то слов, Барсук повернулся обратно к столу и преспокойно занялся сыром. Так велико было уважение к авторитету этого замечательного зверька, что никто не проронил ни слова, пока он не покончил с едой и не смахнул крошки с коленей. Жаб было заёрзал, но Крыс остановил его твёрдой лапой.

Отобедав, Барсук поднялся со стула и, подойдя к камину в глубокой задумчивости, заговорил:

– Жаб! Ты нехорошее, негодное маленькое существо! Как тебе не стыдно? Что сказал бы твой отец, мой старый друг, если бы оказался сейчас здесь и узнал обо всех твоих похождениях?

Жаб, лежавший на диване, перевернулся, зарылся мордочкой в лапы и в раскаянии горько заплакал.

– Ну, будет тебе, – подобрел Барсук, – не надо. Перестань плакать. Забудем прошлое и перевернём страницу. Но Крот верно говорит. Горностаи сидят на каждом углу, а лучше их стражников во всём мире не сыскать. О том, чтобы идти на штурм, и речи быть не может: нам с ними не справиться.

– Значит, всё кончено, – донеслись до них рыдания Жаба. – Стало быть, мне одна дорога – в солдаты, и никогда больше не увижу я любимый Жаб-холл!

– Не раскисай, Жабчик, – сказал Барсук. – Кроме штурма есть и другие способы. Последнее слово ещё за мной, а я собираюсь сообщить вам кое-что по секрету.

Жаб молча сел и вытер глаза. Он обожал секреты, хотя совершенно не в состоянии был их хранить, и, грешным делом, получал удовольствие, раскрывая чужие секреты после всех клятв и обещаний никому их не выдавать.

– Там есть подземный ход, – важно сообщил Барсук, – который начинается от речного берега неподалёку отсюда и ведёт прямиком в Жаб-холл.

– Да ерунда, Барсук, – бестактно перебил его Жаб. – Это всё байки, которые рассказывают в тавернах. Я знаю Жаб-холл вдоль и поперёк. Уверяю тебя: ничего подобного там нет.