Ветер в ивах

– Прямо сегодня, – грохоча креслом, продолжил Барсук, – потому что этой ночью из источника, заслуживающего доверия стало известно, что в Жаб Холл прибывает на испытания еще один новый и очень мощный автомобиль. Возможно, именно сейчас Жаб облачается в те невероятные, несуразные доспехи, которые стали так ему дороги! Которые превращают его из относительно привлекательного животного в субъекта, какой привидится разве что в страшном сне! Мы должны вмешаться прежде, чем что-нибудь произойдет. Вы оба немедленно проводите меня в Жаб Холл, и мы возьмем на себя все предупредительно-спасательные работы.

– Правильно! – подпрыгнул на месте Крыс. – Мы выручим несчастное животное! Мы превратим его в того, кем он был раньше! Когда с ним можно было иметь дело!

С такими милосердными и добрыми мыслями они и вышли к дороге. Надлежащим образом, между прочим. Друг за дружкой. Чтобы шеренгой не перегородить улицу и в случае опасности не пострадать всем сразу.

Вскоре им удалось отыскать подъездную аллею Жаб Холла. Как и предсказывал Барсук, прямо у парадной они обнаружили блестящий огромный автомобиль, выкрашенный в ярко красный цвет /любимый цвет Жаба/. Едва они приблизились, главная дверь распахнулась. Мистер Жаб, одетый по всей форме: в защитные очки, кепи, гетры и огромный реглан, по пути натягивая перчатки, чванно шагнул на парадное крыльцо.

– Салют, парни! – заметив их, игриво поприветствовал он. – Вам повезло. Мы едем проветриться, покутим, повеселимся… Я… Я…

И тут его неукротимый пыл несколько умерился, а затем и вовсе испарился, поскольку он заметил суровое и непреклонное выражение лиц молчавших товарищей.

Барсук решительно ступил на лестницу.

– Ведите его вовнутрь, – твердо скомандовал он.

Затем, отметив, что в завязавшейся борьбе противники ввалились-таки в дом, повернулся к ответственному механику:

– Боюсь, вы не понадобитесь сегодня. Свои намерения мистер Жаб изменил. Ему не потребуется автомобиль. Не утруждайте себя ожиданием.

И последовал за остальными, плотно закрыв за собой дверь.

– Теперь вот что! – объявил он Жабу, когда вся четверка собралась в холле. – Прежде всего избавьтесь от ненужных вам клоунских реквизитов.

– Ни за что! – чрезвычайно запальчиво воспротивился Жаб. – Как я должен понимать столь грубое надругательство? Я требую немедленных объяснений!

– Приведите его в надлежащий вид, вы, двое, – кратко проинструктировал Барсук.

Пинаясь и обзывая друг друга всякими именами, Жаба повалили на пол. Находчивый Крыс взгромоздился сверху, а Крот вещь за вещью начал стаскивать с него всю автомобильную дребедень. Потом Жаба снова подняли на ноги. Значительная доля его бунтарского духа, надо заметить, исчезла вместе с устраненным боевым снаряжением. Теперь, осознав, что он всего лишь жаб, а не Террорист с Большой Дороги, он хихикнул, перевел взгляд с одного на другого, всем обликом выказывая полное понимание ситуации.

– Вы знали, что рано или поздно это должно было случиться, Жаб, – сурово заговорил Барсук. – Вы пренебрегали всеми нашими предупреждениями! Вы проматывали доставшиеся вам от отца деньги! Вы окружили всех животных такой дурной славой! И все благодаря звероподобному обращению с автомобилем! А ваши дрязги с полицией? Нет, как хотите, независимость, конечно, прекрасная вещь, но мы, животные, никогда не позволяем нашим друзьям зарываться выше определенного уровня и творить глупости. А вы этого предела достигли! Сейчас вы во всех отношениях вполне приличный парень, и я не хочу быть несправедливо строгим с вами сейчас. Мало того, я сделаю еще одно усилие, чтобы окончательно привести вас в чувство. Вы пойдете со мной в курительную комнату. Там вы услышите немного правды о себе. И посмотрим, действительно ли вы покинете ее тем самым Жабом, каким туда вошли.

Твердой рукой он взял его под локоть, и они удалились.

– Ничего хорошего я от этого не ожидаю, – презрительно фыркнув, заметил Крыс. – Разговорами тут не проймешь, Жаб найдет, что ему ответить.

Удобно устроившись в креслах, друзья запаслись терпением. Сквозь закрытую дверь до них долетало беспрерывное ворчание Барсука, то бархатное, то басистое, как того требовала риторика. Постепенно ими было замечено, что назидания стали прерываться длительными паузами, а в паузы вкрались всхлипы. Эти всхлипы исходили, очевидно, от Жаба, который был, конечно же, мягкосердечной и отходчивой натурой, очень непостоянной в своих поступках.

Минут через сорок пять дверь отворилась. Появился Барсук, важно ведущий за лапу безвольного Жаба. Ноги того дрожали, щеки, в частых бороздках от слез, мешковато обвисли.

– Сядьте здесь, Жаб, – порекомендовал Барсук, указав на стул. – Друзья мои! – продолжал он. – Я с удовольствием сообщаю вам, что Жаб, наконец, признал все свои ошибки. Он искренне сожалеет о своем дурном поведении в прошлом, а также обязуется полностью и навсегда отказаться от автомобилей. По этому случаю он дал мне торжественное обещание.

– Очень хорошие новости, – авторитетно сказал Крот.