Ветки кизила

Расследование начиналось с тайного разговора в уголке с ханым-эфенди. Есть подозрения, что между горничной и поваром или соседским парнем завязались отношения? Гюльсум следовала за женщиной по пятам, словно сыщик.

Она ночами бродила по комнатам, подслушивала разговоры в доме и, как только узнавала, что требовалось, тут же передавала все ханым-эфенди. На кухне приворовывают? Гюльсум снова принималась шпионить. Ей, как никому другому в доме, было известно, где повар может спрятать продукты. Она методично проверяла уголь в очаге, места под лестницей, мусорные ведра и даже щели в стенах сада. Когда она находила украденное масло или конфеты, то вытаскивала их.

Дни расследований были для Гюльсум по-настоящему счастливым временем. В те дни ханым-эфенди и ее приемная дочь становились не разлей вода. Гюльсум делала ей массаж и в то же время докладывала обстановку. Надидэ-ханым давала ей различные указания. Иногда она даже советовалась с девочкой, что делать. Ей было известно, что у Гюльсум имеется немалый опыт в подобных делах.

Когда слугу или повара с позором выставляли за дверь, Гюльсум просто пьянела от восторга и гордости. Этому способствовала и радость ханым-эфенди. Ведь Гюльсум была «ребенком дома», а значит, и лучше их всех в десять раз.

«Молодец, Гюльсум-калфа… Расти побыстрее, чтобы спасать меня от этих мошенников. Будь стражем этого дома!» — говорила она и гладила ее по спине.

Гюльсум с удовольствием бралась за работу, которую выполнял слуга, однако со временем снова обнаруживалась ее неловкость и нечистоплотность, и ханым-эфенди вновь начинала сердиться. Потом нанимали нового слугу. После чего находили мусор, брошенный Гюльсум в спрятанные тарелки, которые она разбила, когда мыла посуду.

Наконец, ханым-эфенди в который раз начинала считать нового работника своим ценным приобретением, и опять убеждала его не церемониться с Гюльсум. И все начиналось по новой. Но Гюльсум на этот счет не волновалась. Она знала, что в течение десяти-пятнадцати дней человек покажет свои плохие качества, и утешалась тем, что недолго осталось ждать момента возмездия, когда этого человека, который ее обижает, прогонят.

Глава двадцать четвертая

Было время, когда Гюльсум снова заслужила уважение в глазах домочадцев. Как-то она следила за новой горничной по имени Азизе. Это была болтливая и игривая вдова лет тридцати. Когда она пришла в дом, то долго рассказывала, что ей пришлось вытерпеть от местных ловеласов. При этом она плакала, пытаясь разжалобить хозяйку дома. Она говорила, целуя юбку Надидэ-ханым: «Любимая моя ханым-эфенди, в вашем доме я и сыта буду, и моя честь не пострадает».

Однако спустя некоторое время ханым-эфенди вновь что-то заподозрила. Похоже, что между Азизе и поваром Али начали зарождаться отношения. Она хорошо подумала, но никак не решалась высказать женщине в лицо все, что о ней думает. «Я считаю ее такой же испорченной, как и всех остальных. Наверное, я становлюсь жестокой», — злилась она на себя. Однако, что поделаешь, хозяйка никак не могла выбросить эти мысли из головы. Наконец она поручила Гюльсум выяснить, правда ли это. В любом случае было необходимо тайное и умелое расследование.

Любовь между горничной и поваром, несомненно, могла испортить репутацию дома. Но основная опасность заключалась не в том, что они полюбили друг друга, а в том, что они начнут воровать совместно, и убытки дома возрастут. Затем они перетащат украденное на соседнюю улицу, а когда совсем обчистят дом, ищи потом ветра в поле…

Так как Азизе была очень хитрой женщиной, хозяйка дома действовала с чрезвычайной осторожностью. Она даже не позволяла Гюльсум следить за ней, как за другими.

Как раз в это время с туалетного столика Ферихи-ханым пропала дорогая цепочка. Кроме Азизе, никто в комнату больше не входил.

У ханым-эфенди не было сомнений, что украла вещь именно Азизе, но вместе с тем она начала издалека:

— Дочь моя, ты убиралась в комнате. Может быть, ты в спешке куда-то положила цепочку, а может быть, и уронила. Поищи-ка хорошенько еще раз.

Однако Азизе быстро поняла, откуда ветер дует.

— Ах, вы говорите, я воровка? Нет, я честная женщина, — кричала она не своим голосом.

При таком положении вещей не оставалось ничего другого, как вызвать полицию. Няньку послали в полицейский участок. Через несколько минут Таир-ага вернулся вместе с молодым комиссаром.

Когда женщина увидела комиссара, она снова закричала так, будто была основным истцом:

— Господин чиновник… Меня хотят оговорить… Будьте свидетелем… Я подам иск… — Потом, дабы окончательно отвести от себя подозрения, хотела заставить обыскать свою одежду и личные вещи. Дети снова столпились на лестнице.

Несмотря на то что Гюльсум в этот раз не смогла сама разоблачить воровку, девочка снова радовалась. Она руководила детьми и отдавала им команды.