Ветры, кони и дороги

— Глупый ты что ли? — Катерина рассмеялась. — Я и царицу-то не сразу решилась этим напоить. Нельзя им пользоваться! — она открыла пробку у пузырька и выплеснула его содержимое на снег у крыльца, а потом принесла и кинула туда уголёк из печи. Жидкость, впитавшаяся в снег вспыхнула словно бензин, загорелась синеватым племенем, и выгорев, погасла.

— Слушай, а почему им пользоваться нельзя? Царица Марфа же пользовалась! — осторожно спросил Катьку Степан.

— Степ, эта штука делает из нормального человека раба с навязчивой идеей. Ну, как бы это понятнее сказать… Зомбирует. Тот, кого напоили — искалечен, тот, кто напоил — обманут. Он-то жаждет привязанности и любви, а получает насильно привязанного к себе изуродованного человека, — Катерина повертела пустой пузырёк в руках. — Бедный царь Дмитрий Иванович! Жалко его… Я просто ничего лучше не сумела придумать, чтобы ему как-то жизнь полегче сделать и народ там не погубить. Что? — Катерина сердито фыркнула. — Что вы смеётесь?

— Ты отлично придумала! — Баюн пил сливки с валерьянкой и наслаждался!

Глава 21. Виринея в снегу

Кате наконец-то удалось отдохнуть так, как хотелось! Чтобы сверчок пел, и на подоконнике можно было посидеть, завернувшись в одеяло, как она любила. Благо никто не удивлялся, во что бы она не была одета — Ратко вернулся домой, а остальные к брюкам относились спокойно. И полетать Волком удалось и с Сивкой тоже! А потом она отправилась с мальчишками покататься с горки у озера, и уже возвращаясь, вдруг ощутила такой ледяной холод! Сначала она решила, что где-то рядом Кащей, испуганно закрутила головой, но нигде никого кроме увлёкшихся разговорами Кира и Степана не было! А холод легко пробрался под шубку и в меховые сапоги, словно и не было их, словно она босая на морозе стоит! Резко обожгло холодом шею, там, где на кожу попали две крошечные капли крови Финиста, и Катерина сообразила, что это заканчивается их действие.

— Как же холодно! — ноги подгибались, идти она уже не могла, упала на колени, зубы стучали так, что даже позвать никого не получалось. Холодный воздух обжигал горло, и кажется, изнутри покрывал слоем льда. А увлёкшиеся разговорами мальчишки шли впереди и не оборачивались. Они успели повернуть по тропке направо, и Кир, больше по привычке, глянул, где там копуша Катька.

— Степан! Где она? — Кир развернулся и чуть вернулся обратно.

— Да опять споткнулась наверняка! Вон, на коленки шлёпнулась! До чего же неуклюжая, — проворчал Степан и тут же сорвался с места, потому что Катерина странно согнулась и упала боком на снег. Когда они добежали, то долго не могли сообразить, что происходит. Катька колотится, словно её знобит, аж зубы стучат! Свернулась в комок, сказать ничего не может.

— Кать, ты что? Плохо? Что-то болит? — мальчишки тормошили Катерину, да только без толку.

— Степ, по-моему она замерзает, — наконец сообразил Кир.

— Она же не чувствует холода, — Степан перепугался. Так перепугался, что даже соображать хуже стал.

— Да, но это же временно. Помнишь, Жаруся говорила? Может, как раз сейчас действие это и закончилось? — Кир тронул Катькино запястье, и оно было совершенно ледяным! — Точно! Она замерзает.

— Кир, беги в Дуб. Я с ней побуду, — Степан содрал с себя полушубок и накинул его на Катьку, то же самое сделал Кир и рванулся к Дубу с такой скоростью, что даже Волк бы одобрил. — Катька, сейчас, потерпи, сейчас!

Катерина очень слабо его слышала. То есть, что он что-то говорит, она понимала, но сил оставалось совсем мало, и она пыталась сохранить эти крохи тепла. Волк прибыл очень быстро, стремительно! Рядом с ним мчался Сивка. Бурый обернулся человеком, подхватил на руки съёжившуюся в комок Катерину, легко вскочил на спину Сивки и конь полетел в Дуб. Там уже умница — Баюн приказал Дубу растопить печь в бане, и Катерину отправили туда согреваться.

— Клёво, наверное, когда не чувствуешь холода, — задумчиво пробормотал Степан, — но ведь и помереть так можно.

— Можно, — кивнул Баюн — Ещё как можно. Хорошо, что вы были рядом. Она и правда могла бы замёрзнуть.

Катерина долго стучала зубами, даже сидя в огромной лохани с горячей водой. А когда наконец-то согрелась, чуть там не уснула! Выползла из бани укутанная так, что только глаза были видны и перебралась к себе, косу сушить. Жаруся ещё не вернулась, и приходилось обходиться своими силами. Сидела, распустив волосы, прислонившись к тёплому боку печки, и даже шевелиться лишний раз не хотелось. У ног устроился Бурый. А Баюн разливался соловьем, рассказывая о своём путешествии по европейским сказкам и их героям.