Ветви Дуба. *Без шрамов от цензуры*

В тот день что-то не задалось с самого утра: вокруг был туман, сырость, холод, настроение у Дэниела и «Ветвей» было, мягко говоря, не очень. Репетиция проходила соответствующе: Дэниел часто ошибался, злился, пытался пропеть трудный куплет и от усталости и злобы пел еще хуже. Даже флегматичному Филу успело надоесть происходящее: он швырнул палочки и уселся рядом с вымотанным Дэниелом прямо на пол («дурной пример заразителен», – подумала я). Мне хотелось плакать от обиды и досады, что я не могу хоть чем-то поддержать любимого. В такие минуты я переставала чувствовать себя пресловутой музой и больше походила – по крайней мере в своих собственных глазах – на надоевшую жену, которая обламывает вечеринки и хобби.

И тут Грег, обычно подпевающий на бэк-вокале, вышел к микрофону, произнося слова шутливо-торжественно, почти таким же низким голосом как Дэниел (вот только в отличие от него, у Грега присутствовала хрипотца курильщика):

– Музыкальная пауза, леди и джентльмены. Спасибо, что пришли сюда этим вечером. По правде говоря, я хочу спеть эту песню уже ОЧЕНЬ давно.

Не успели мы опомниться, как зазвучали знакомые мне с детства слова:

We are na fou, we’re nae that fou,
But just a drappie in our ee;
The cock may craw, the day may daw
And aye we’ll taste the barley bree4

.

Это было так патетично и смешно одновременно, что все мы заметно воспрянули духом, и группа продолжала сыгрываться. А после средненькой, надо честно признать, репетиции, «Ветви» отправились в ближайшее увеселительное заведение.

***

Во время репетиций мне толком нечем было заняться – Дэниел не любил, когда кто-то или что-то отвлекало – и я все свободное время гуляла по заднему двору, лежала в сиренево-голубом вереске или сидела с книжкой в беседке.

Периодически кто-то из ребят выходил покурить и я училась заново вести светские беседы с музыкантами. У каждого оказался свой конек: у Грега это была фантастическая литература, у Фила – скандинавская мифология в блэк-метале, у Пола – политика и религия, а у Алекса – классическая музыка и математика.

Все искренне удивлялись, что я не курю. Мне, впрочем, это не мешало. Я никогда не цеплялась: «Не смейте тут курить, вы нарушаете мое личное пространство». Частенько, когда посиделки после репетиций затягивались, я брала на себя обязанности повара. Никогда не питала иллюзий по поводу своих кулинарных способностей, но, если мне ни разу не надели на голову приготовленное, значит, все было нормально. А ведь надеть на голову сэндвичи, если бы они не понравились, было бы проще простого.

Однажды репетиция проходила явно тяжелее, чем обычно. Дэниел выходил в сад и о чем-то долго и сосредоточенно размышлял. Я не лезла, понимая, что в таком состоянии он мне точно не откроется. Он пребывал где-то в иных мирах, подобно камлающему шаману. К нему подошел Грег, похоже, продолжая начатый давно разговор и похлопал Дэниела по плечу:

– Все образуется. Это та же работа. Ну, пока!

– Пока! – отстраненно ответил Дэниел.

Группа стала расходиться. На этот раз остаться на трапезу никто не пожелал. Все ушли по домам. Кроме Дэниела.

Я ждала, когда он спустится ко мне и мы будем ужинать. Но он все не шел, несмотря на то, что ребята давно разъехались. Из любопытства я поднялась наверх. Но там никого не было. Я нашла любимого в саду с акустической гитарой. Он сидел на траве и, задумавшись о чем-то, перебирал струны.

– Дэнни, ты занят?

– Решил немного отдохнуть, – тихо произнес он глухим голосом.

– Играешь на гитаре после репетиции? Оригинально.

– Не совсем так. Сочиняю свои песни, которые не подойдут для группы. Это для души. Ну, или для возможного сольного проекта.

– А как ты понял, что хочешь быть музыкантом? С тобой так интересно поговорить о мифах и легендах, о книгах. Почему ты не пошел в науку?

– Музыку я полюбил раньше, чем науку, – Дэниел отложил гитару, на которой что-то тихо наигрывал, – музыка была со мной всегда: когда мне хорошо и когда мне плохо, она помогала и поддерживала, вдохновляла меня на творчество и просто заставляла жить…

Дэниел-поэт и музыкант был так не похож на того похотливого монстра, к которому я успела привыкнуть, что у меня снова сложилось впечатление, будто в разное время я разговариваю с двумя разными людьми. «Хоть больше, чем один, а все-таки не двое» – вспомнилось мне.

– А о чем ты говорил с ребятами?

– Так… – сказал в пространство Дэниел, по-видимому, не желая раскрывать подробностей.

Боясь тревожить любимого, я отправилась в постель. Не помню как я уснула, но проснулись мы уже вдвоем.

Однажды Дэниел снова «вызвонил» меня из дома, объяснив, что совсем скоро начнутся съемки клипа и он хотел бы меня представить знакомому клипмейкеру. Когда я пришла к нему, то сразу задала мучивший меня вопрос:

– Я надеюсь, это будет просто деловое общение? – уточнила я, – как ты можешь догадаться, меня бросает в дрожь при упоминании слова «кастинг».