Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I

«Скорость и масштабность принятых мер поражают. Тем более, что вначале врача, который публично заявил об опасности нового вируса, вызвали в полицию и отчитали за паникёрство.

Я достаточно жил при советском социализме и долго живу при путинизме, который, поверьте, ещё омерзительнее. О тоталитарном менталитете и о внутренней механике тоталитарной власти я немало читал, и вдобавок имею собственные впечатления. Мой отец (1926–2001) <Борис Александрович Шиховцев – Ю. Л.> был советским чиновником, в 1977–1981 даже, как бы мы сейчас сказали, мэром Костромы, хотя в действительности фигурой № 1 тогда везде был глава местного отделения компартии, а мэр не более чем фигурой № 2. Старинным другом моего отца был ещё более успешный чиновник, говоря современным языком, губернатор Костромской области, К. В. Донцов (1920–2007), но фактически тоже человек № 2 в области после своего коммуниста № 1. Так что я знаком и с парадной и чуть-чуть с закулисной стороной тоталитаризма.

И это знание приводит меня к единственно возможному выводу: ни за что такие беспрецедентные меры не были бы так стремительно приняты, если бы на стол высшего руководства лёг доклад или призыв о какой-то вспышке природной инфекции типа пневмонии. Да такой мелкий документ даже не дошёл бы до этого стола, застряв где-то гораздо ниже.

Я не намекаю, что коммунисты обязательно до такой степени равнодушны к своему народу. Да, пневмония их встревожила бы, да, какие-то меры были бы приняты. Но не такие! И не так: сразу, без полумер, по максимуму.

Такую реакцию не мог вызвать меморандум врачей, где по первым итогам болезни явно мало что панического могло содержаться (ну вирус новый, ну заразный, ну вызывает пневмонию… но не эболу же, в конце концов, не сибирскую язву!). На такие действия, которые широким фронтом и с ураганной скоростью начались в Ухане, власти мог сподвигнуть только некий гораздо более весомый в глазах начальства документ. И гораздо более страшный.

Например, это мог быть рапорт из военной лаборатории об утечке вируса, опасные возможности которого были прекрасно известны, последствия давно просчитаны и, вполне вероятно, протокол спасения был заранее разработан и согласован. Такой сюжет мне представить в миллион раз легче.

И такой сюжет самым естественным образом объясняет, почему в России тоже среагировали беспрецедентно. Наша национальная расхлябанность, коррупция, страх перед окриком из Кремля должны были бы (если бы речь шла о каком-то непонятном природном вирусе, о каком-то очередном супергриппе) реализоваться в совершенно ином сценарии. Медленном, поэтапном, скромном по масштабам, не сразу соразмерном величине опасности (которую снизу пытались бы преуменьшать перед начальством).

То, что мы видим, совершенно не похоже на это и не имеет никаких аналогов. Я мальчиком случайно застал в Москве эпидемию чёрной оспы, но даже тогда не было ничего похожего. У Путина явно были те же материалы, что и у китайских лидеров. Не важно, разведка их достала или сами китайцы прислали в знак дружбы. Но формат и темп последовавших действий явно указывают на то, что в Кремле знали: это не случайная мутация, которая, как всё случайное, не может сорвать джек-пот в казино Смерти. Это результат человеческой работы, и как всякий целенаправленный результат он неизмеримо опаснее слепой диффузии генов. Поэтому Путин даже отложил очередной акт сценария легитимизации собственного пожизненного президентства, чего уж точно по доброй воле он бы не сделал».[491]