Вячеслав Тихонов

Ну, согласитесь, кому из нас не польстит то, как тонко, изящно, да что там скромничать — артистически обводит Штирлиц вокруг пальца всех высших бонз ненавистного рейха? Сидя перед собственным «ящиком» и наблюдая за невероятными похождениями бравого разведчика Штирлица, который практически в одиночку завершил войну победой, мы ведь меньше всего задумываемся над тем незамысловатым обстоятельством, что если у нас были разведчики подобного масштаба, то почему же мы потеряли в той войне около тридцати миллионов соотечественников? Такова, повторяю, магия и сила настоящего искусства, что о суровой правде жизни, столкнувшись с ним, человек уже не вспоминает.

К своему герою Исаеву-Штирлицу Семенов, как мы видим, шел долгие годы, выписывал и шлифовал образ разведчика не только по лекалам социалистического реализма, но и по принципам общечеловеческой морали и нравственности. Поэтому он и получился таким удивительно достоверным, в лучших традициях советского кинематографа. В нем так или иначе, но собраны лучшие черты Алексея Федотова из картины «Подвиг разведчика»; Павла Кольцова из многосерийного фильма «Адъютант его превосходительства; Михаила Тульева из тетралогии про нашего резидента; Константина Ладейникова из двухсерийного фильма «Мертвый сезон»; Сергея Крылова из трилогии про «Сатурн».

Но оказывается, что у Штирлица был и вполне конкретный прототип, вполне себе важный сотрудник Вальтера Шелленберга, которого звали Вилли Леман. Он работал на нашу разведку под псевдонимом Брайтенбах. Такое название носили коммуны в немецких землях Гессен, Саксония-Анхальт, Рейнланд-Пфальц, в швейцарском кантоне Золотурн и австрийском Тироле. О «кроте» Лемане рассказал в своих мемуарах сам Шелленберг.

Вильгельм начал сотрудничать с нашей разведкой по вполне меркантильным соображениям. У него была любовница, он увлекался игрой на скачках и однажды продулся в пух и прах. Партнеры по ипподрому предложили ему денег в долг, а спустя какое-то время уговорили этого игрока поставлять секретные сведения в Москву. Плату они сулили более чем щедрую. И Леман повелся. Вскоре все, чем он занимался в отделе внутренней контрразведки Главного имперского управления безопасности (РСХА), а затем и в отделе зарубежной разведки, стало достоянием Москвы.

В реальности работа на советскую разведку для Лемана закончилась трагически. Коммунист радист Ганс Барт (кличка «Бек») считался ревностным нацистом, но весьма успешно выполнял свои функции, регулярно передавал депеши. Однажды он заболел, лег в больницу и под наркозом стал возмущаться неоправданно долгим молчанием Москвы. Естественно, врачи доложили обо всем в гестапо.

Дядюшка Вилли — такое прозвище он имел для своих — был расстрелян. Об этом тоже написал в мемуарах Шелленберг. Сам факт измены в святая святых разведки немцы тщательно скрывали. А супруге Лемана было сообщено, что ее муж погиб в случайной железнодорожной катастрофе.

Как эту реальную ситуацию переосмыслили Юлиан Семенов, нам известно. Радистка Кэт, контуженная при взрыве бомбы, в бреду выкрикнула по-русски «мама», что стало весьма эффективной пружиной для сюжетной раскрутки фильма.

Идея экранизации «Семнадцати мгновений весны» в КГБ была одобрена сразу.

Большие начальники выбрали режиссера и студию. Картину предполагалось снимать на «Ленфильме». Однако Лиознова, узнав о предстоящей масштабной работе, лично позвонила Юлиану Семеновичу и в категоричной форме предложила свои услуги. Писатель вежливо ответил, что все права на сценарий отданы на ленинградскую киностудию, так что поезд, увы, уже ушел. Семенов понятия не имел, что за локомотив представляет собой Лиознова. Она включила все свои связи и развернула в Москву поезд, шедший в Ленинград.

Татьяна Моисеевна родилась в семье инженера-экономиста. В первый день войны ее отец добровольно записался в ополченцы и спустя месяц погиб. Таня один семестр проучилась в Московском авиационном институте, потом бросила его и поступила во ВГИК, на курс С.А. Герасимова и Т.Ф. Макаровой.

Теперь уже они решили ее отчислить после первого семестра. Однако девушка сумела убедить Сергея Аполлинариевича в своих способностях, продемонстрировав ему личную хореографию танца Кармен по одноименной повести Проспера Мериме. Герасимову так понравилась оригинальная трактовка студентки, что он включил этот номер в собственный фильм «Молодая гвардия» как танец Любки. Кстати, ассистировала ему в съемках той картины тоже Лиознова.

Распределение после ВГИКа она получила на Киностудию им. М. Горького. Через пару месяцев ее уволили и восстановили лишь четыре года спустя. Некоторое время Татьяна Моисеевна работала ассистентом у Герасимова, вторым режиссером у С.И. Ростоцкого.