Видение Анастасии

– У ума нет формы. У него нет ни образа, ни цвета, его нельзя потрогать, он ничему не препятствует, и самому ему нельзя воспрепятствовать. В этом отношении он представляет собой чистое отсутствие этих качеств.

– И всё же он может проявить ясную видимость чего угодно – в том смысле, что он позволяет любой вещи ясно явиться в виде объекта переживания.

– Его Природа, по сути – простая ясность и осознание. Когда бы ум ни проявил мысль, она исчезнет, если мы взглянем на её Природу.

– В точности как спадают волны в воде, поскольку они водной Природы, так исчезнут и мысли, потому что их Природа – Природа ума?

– Они не идут дальше обладания Природой простой ясности и осознанности. Потому рассматривая Природу мыслей, мы видим, как они самопроизвольно растворяются. Так мы приходим к самой основе мысли – чистой ясности и осознанности.

– Природа ума как простая ясность и осознанность становится всё более проявленной и ясной из собственного опыта?

– Осознание глубочайшей Природы ума – это осознание неразрывности ясности и пустотности, или глубокое осознание неразделимых пустоты и размышления. Самоосознание необходимо для познания истинного Замысла, потому путать целенаправленное видение обыденной Природы ума с осознанием его глубочайшей Природы – серьёзная ошибка и понимание с точностью до наоборот.

– На уровне относительной истины, есть действительно различие между Человеком или Я, который пользуется вещами, телом и умом, которыми управляет это Я. Есть управляющее и управляемое. Из-за того, что тело болеет, мы говорим: Я болен. Из-за того, что ум что-то знает или видит, мы говорим: Я знаю или вижу. Однако, ум наделяет это Я, то есть познающего, того, кому представляются вещи, кажущимся независимым существованием, будто оно существует само по себе. Ум порождает видимость, чувство или впечатление конкретного Я, будто что-то такое независимо существует благодаря своей собственной силе.

– Он производит чувство или видимость Я, которое кажется независимым от тела и ума, но не относящимся к ним.

– Но что же за Природу имеет это Я?

– Только Высший Разум рассматривает и исследует её в состоянии высокой, даже высочайшей, концентрации на обычной Природе ума. Я находится в теле и уме, и они-то и составляют основу или место его существования. Я нельзя выявить где-нибудь в другом месте, где нет ни тела, ни ума.

– Но если это так, то рассматривая все составляющие и поочерёдно отбрасывая их, спрашивая себя: Я – это?, Я – то?, беря телесные элементы и ум вместе или по отдельности, мы ни в чём из этого не найдём ни малейших признаков, никакой отличительной характеристики Я. Нельзя найти его и в их связности или совокупности. Аналогично, если рассматривать Я как сущность, основанную на уме, то в потоке ума, в его совокупности или частях, мы не найдём сколько-нибудь обнаружимой основы для Я.

– Из непосредственного переживания и опыта приходит убеждённость в том, что Я есть. Из своего личного опыта мы говорим: Я счастлив или мне грустно. И никому для этого не требуется подтверждения от кого-либо другого. И хотя мы не знаем, где же в конце концов находится это Я, его существование мы можем установить из собственного опыта.

– Это так, но при этом нельзя обнаружить какую-либо основу, обладающей отличительной характеристикой, образующей Я.

– То, что мы называем – просто обозначение, приписываемое совокупности элементов. Потому Я не является чем-то самосущим, существующим благодаря своей собственной силе, не опираясь на какую-либо другую основу.

– Оно разве не утверждается присущей ему самому Природой?

– Со стороны Я не существует самосущей Природы, делающей меня "мной", подтверждающей моё существование и придающей ему силы. В этом смысле Я не является чем-то истинно существующим.

– Исключая Я как индивидуума, который испытывает счастье или печаль, пользуется вещами и является просто тем, к чему дано умственное имя, никакого Я, существующего независимо и самостоятельно, установить нельзя? Тогда меня нет, как нет Я?!

– Если бы существование вещей и их идентичность как "то" или "это" устанавливались бы ими самими, в силу присущей им и обнаружимой собственной Природы, то есть некой определяющей, характерной черты, которую можно было бы выявить и указать где-то внутри этих вещей, являющихся нам в качестве объектов познания, тогда их существование не устанавливалось бы просто благодаря условному наименованию со стороны ума, берущего их в качестве объекта познания. Устанавливать их существование и отличать их друг от друга можно просто благодаря их собственным отличительным характеристикам, делающих их "этим" или "тем". Но это не так, потому что, внимательно исследовав объекты познания в поисках определяющих характеристик, существующих с их собственной стороны, мы не сможем найти ни малейшего примера таких характеристик, которые могли бы сделать их "этим" или "тем", которые существовали бы со стороны их собственной основы для обозначения. Так что вещи существуют как "то" или "это" именно благодаря условным обозначениям ума, определяющего их как "то" или "это".