Вихрь

— Вчера немцы сюда вовсе не за боеприпасами приходили. Они сбежали в Буду, а оттуда еще дальше на запад. Один из них сказал: «Мы сейчас уходим отсюда, но мы еще вернемся!» Я охотно верю их словам!

Настроение у обитателей подвала странное. Несколько евреев, которые прячутся здесь, трусливо молчат. Контрреволюционно настроенные обитатели без передышки делятся впечатлениями о происшедших событиях и вообще обо всем, что они видят и слышат. Они критикуют всех и вся, считая себя выше всех других.

А я чувствую, что вслед за последними событиями начнется новая борьба. Покоя не будет. И нужно быть бдительным долгие годы. А может, и всю жизнь…

МАРИШКА И ЯНОШ

Маришка, красивая восемнадцатилетняя девушка, работала официанткой в небольшом ночном ресторанчике. Она подавала посетителям спиртные и минеральные напитки, а когда ее приглашали, выпивала вместе с гостями. В черной юбке и темной блузке с белым кружевным фартуком, с белой астрой в волосах, она проворно сновала между столиками, приветливо улыбаясь посетителям.

Янош работал служащим в банке и потихоньку писал стихи. Это был симпатичный молодой человек с мечтательным взглядом. Однажды, когда Янош впервые пришел на открытую террасу ресторана, и огляделся, он встретился взглядом с Маришкой. Девушка улыбнулась ему приветливо и нежно. Перед такой улыбкой не мог устоять ни один посетитель. И Янош сел за стол Маришки.

После того как Янош заказал у официанта ужин, Маришка, подойдя к нему, спросила его ласково:

— Чего вы хотели бы выпить?

— Принесите какого-нибудь вина, дорогая!

— Бутылочку «Леаньки», хорошо?

— Хорошо, выпьем «Леаньку».

И Маришка выпила с Яношем «Леаньки», наполнив свой стакан немного вином и разбавив его содовой. Однако у нее было еще два столика, которые нужно было обслуживать. За одним из них сидела большая и шумная компания с дамами, за другим — пожилой господин потягивал вино. Выпив с Яношем первый стакан, Маришка извиняющимся голосом произнесла:

— Не сердись, дорогой, мне нужно обслужить этого гориллу. Он мой постоянный клиент. Я потом подойду к тебе. Знаешь, работа есть работа… Он обычно дает мне на чай по пять форинтов. Я сейчас вернусь…

Янош понимал, что Маришке действительно нужно подойти к клиенту, который к тому же одаряет ее каждый раз пятью форинтами. И все же, несмотря на это, его не покидало ощущение обмана… Он уже перешел с Маришкой на «ты», смотрел на нее влюбленными глазами, девушка смущенно отвечала ему тем же, ловя его жадный восхищенный взгляд. Ощущение обмана не покидало его, потому что точно такими же глазами Маришка смотрела и на других своих посетителей, так же обворожительно улыбалась им.

И так каждый вечер, веселая, с улыбкой на губах, Маришка порхала между своими столиками, присаживаясь на минутку то к одному, то к другому. Ее столики почти никогда не пустовали, так как она была самой красивой и молодой официанткой. Все обычно старались сесть именно к ней за столик. Вечерами после однообразной и тяжелой работы и шумного трудового дня люди приходили сюда из города, чтобы отдохнуть здесь от надоевших сослуживцев, приятелей, а некоторые даже, возможно, и от семьи.

Здесь они находили Маришку, сидели с ней, разговаривали, пожирая ее своими ненасытными глазами. Они жадно ловили ее улыбку, звуки мелодичного девичьего голоса, наслаждаясь ее приветливостью и даже лестью, да, можно сказать, и лестью. (Если нет ничего другого, то лесть тоже может служить пищей для души…) Иные мечтали о ее теле, другие вообще ни о чем не мечтали.

Мужчины приходили по вечерам, располагались на террасе, подыскивая здесь для себя подругу, затем следовала попойка, когда они направо и налево сорили деньгами, давали большие чаевые, ругались, скандалили, доходя порой чуть ли не до драки… Почти все они были хорошо одеты: богатые костюмы, макинтоши, золотые цепочки и кольца — все это у них было, хотя внутренне они были опустошены.

Маришка с большим искусством обслуживала их. Одному она улыбалась, у другого спрашивала о его делах; с легкостью и откровенностью рассказывала о себе, привязывая всех их к себе невидимой, тонкой, но крепкой нитью.

На следующий день Янош снова пришел в ресторан, надеясь, что Маришка первая улыбнется ему. Она действительно улыбнулась первой. Это была плутовская, многообещающая улыбка. Янош сел за столик и заказал у Маришки бутылку «Леаньки».

В петлице пиджака у Яноша была тубероза с обвернутым серебряной бумагой стебельком. Маришка попросила у него цветок, приколола его себе на грудь и отдала Яношу свою астру, вынув ее из волос. Она попросила принести ей грушу по пятьдесят филлеров за штуку, откусила от нее, но не съела. Потом выпросила на счастье крону. Когда же Янош встал и направился к выходу, Маришка, взяв его под руку, проводила немного, сказав «ты мне друг». Когда же они приблизились к такому месту, куда не падал свет, она шаловливо приблизила свои губки к Яношу, и тот поцеловал ее несколько раз в губы. В ответ Маришка поцеловала его в щеку, но только один раз. Это был ответ на добрый десяток его поцелуев.