Вихри эпох

– Толя, ты закончил? – обратился он к молодому следователю, сидевшему за длинным столом. Рядом с ним на низком и протёртом диване сидел белобрысый парень. Подняв на секунду глаза и посмотрев на вошедших, он снова опустил их вниз и продолжил с безразличным видом рассматривать паркетный пол.

«Высокий, тощий, белобрысый… лет тридцати. В общем, как и описывал Дубков, – подумал старший следователь. – И ничего общего с тем стариком из психушки…»

– А, Константин? – посмотрел сидевший за столом следователь на Кикина и поднялся, протягивая руку. – Липкин, Анатолий.

Поздоровавшись, мужчины отошли в противоположный конец кабинета, а Конев остался стоять рядом с задержанным.

Впрочем, тот даже и не повернулся в их сторону.

– Я так и не понял, чем он тебя так заинтересовал, но, если сможешь из него что-то вытянуть, буду благодарен, – негромко сказал молодой следователь Кикину. – Вчера он хоть на какие-то вопросы нам отвечал, а сегодня сразу в отказ… Кстати, знаешь, кто он? – кивнул следователь в сторону белобрысого. – Утром по нему документы пришли.

– И кто же?

– Некто Фокин, Павел Антонович. И между прочим, москвич, доцент кафедры оней… онейрологии какого-то там института, – следователь поморщился, выговаривая незнакомое слово. – Что бы это ни значило…

– А сюда его как из Москвы занесло?

– Иди, спроси, – мрачно покосился на белобрысого следователь. – В общем, у тебя есть минут десять, пока монастырские не приехали на очную ставку, – глянул он на часы и вышел из кабинета.

Конев отошёл от задержанного и встал у самого окна, повернувшись к Кикину спиной. Тот, наоборот, подошёл к дивану и сел рядом с задержанным, собираясь с мыслями.

– Я – старший следователь Кикин, Константин Николаевич. Если Вы не против, я хотел бы задать Вам несколько вопросов.

Фокин немного покосился на следователя, но ничего не ответил.

Кикин подождал несколько секунд, после чего, прищурившись, решил напрямую задать вопрос, который его занимал больше всего:

– Это Вы были в Николаевской церкви две недели назад?

Белобрысый снова промолчал, но, как показалось Кикину, уже с некоторым интересом взглянул на него, явно ожидая, будет ли какое-то продолжение.

– Я знаю, что Вы там были, – продолжил старший следователь, осторожно подбирая слова. – Я проводил проверку по факту смерти отца Андрея на Николаевском погосте. Тогда Вы смогли скрыться, но сейчас Вам не настолько повезло. Вы же учёный, Павел Антонович! И зачем только понадобилось всё это? Поделитесь со мной, и тогда, возможно, я смогу помочь, – вкрадчиво проговорил Кикин, ожидая, как на его слова отреагирует доцент непонятной кафедры.

Белобрысый неопределённо качнул плечами.

– Вы же на самом деле вовсе не собирались ничего похищать из монастыря? Тогда зачем оказывали сопротивление?

Из-за этого у Вас теперь будут большие проблемы, – продолжал старший следователь.

Парень слегка зашевелился и устало посмотрел на следователя:

– Вам всё равно не понять…

Кикин напрягся, понимая, что надо выложить что-то ещё, чтобы заинтересовать и разговорить задержанного, и безразличным голосом возразил:

– Ну, почему же. Я ведь поговорил с тем стариком…

Эти слова оказали на задержанного магическое воздействие. Расслабленно сидевший до этого момента на диване доцент резко подскочил и повернулся к оторопевшему следователю:

– Он жив? Что с ним, где он? Он может говорить?

Кикин с удивлением смотрел на возбуждённого учёного.

– Говорит. А почему Вы сомневались в том, что он жив? Вы хотели его убить?

Раздался такой громкий хохот, что Конев в испуге развернулся и уставился на задержанного, широко распахнув от удивления глаза.

– Что? Убить? Не-ет… Ничего Вы не понимаете, Константин Николаевич, – язвительно сказал Фокин. – Эх, сглупил я тогда… терпения не хватило. Ничего, зато теперь точно хватит. Подожду, сколько нужно будет, а потом все про меня узнают, – мечтательно посмотрев куда-то в потолок, произнёс парень. – Теперь я точно знаю, как отличать таких, как тот старик. И их великое множество… Вот именно, что я учёный, как Вы и сказали. И я уже больше десяти лет занимаюсь вопросами кататонии, агрипнии, лета… – тут учёный осёкся и, плотно сжав губы, словно боясь произнести что-то лишнее, с какой-то злобой посмотрел на Кикина.

Старший следователь хмуро молчал, глядя перед собой. Конев неуверенно подошёл к дивану:

– Я что-то не очень понял…

– Потом расскажу, – отрешённо ответил Кикин. Тут в дверь просунул голову Липкин:

– Эти, ну, попы приехали, в общем, – громко прошипел он. – Надо начинать.

Кикин тут же поднялся с дивана.

– Я уже ухожу, – крепко пожал он руку сначала Коневу, а потом Липкину. – Спасибо большое, мужики. Как и договаривались, созвонимся вечером, надеюсь, смогу вам больше объяснить…

Конев молча развёл руками:

– Пожалуйста…

* * *

Чем больше думал Кикин о словах Фокина, тем сильнее путались его мысли. Что-то во всех этих событиях не состыковывалось. Однако связь между ними явно была, да и белобрысый, в общем-то, не пытался отрицать, что знает старика. Опросить, что ли, ещё раз того деда? Да только что он нового скажет?