Вихри эпох

Примерно минуту кузнец лежал, не шевелясь, и боялся даже приподнять голову. Затем он осторожно убрал руки от головы и посмотрел в сторону палат.

По летнему времени уже начинало светать, поэтому Курт без особого труда смог разглядеть небольшую повозку на четырёх толстых колёсах, стоявшую на краю дороги. Ни людей, ни лошадей видно не было, и кузнец на дрожащих ногах поднялся с земли.

Курту вдруг стало со всей очевидностью ясно, что он уже давным-давно не в Альтендорфском лесу, да и вообще не в том мире, где он родился и вырос.

– Пречистая Дева… – быстро шептал слова молитвы кузнец, затравленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

«Что это за земли, в которых по земле и небу носятся ревущие твари? Где я, в конце концов, очнулся?..» – Курт вертелся во все стороны, задирал голову вверх и вглядывался в небо, однако окружающая природа была всё так же спокойна, и больше никаких чудищ нигде видно не было.

Курт с тоской посмотрел в сторону леса, откуда он вышел на каменную дорогу. Если бы он был в своём мире, то у него был бы шанс вернуться домой, в Альтендорф, пусть даже пешком… пусть даже это заняло бы ещё день, два дня… но кузнец был уверен, что в этом мире – мире, где он проснулся сегодня – не было ни его деревни, ни Ирмы, ни магистрата Дитмара, ни их князя Вернера фон Холла.

Курт, тяжело дыша, прикрыл глаза: ему вдруг вспомнились рассказы отца Штефана о геенне огненной и адских чудовищах…

«Неужели так выглядит ад?» – подумалось кузнецу, и вдруг он услышал чей-то окрик:

– Эй, ты! С тобой всё в порядке?

Вздрогнув от неожиданности, Курт оглянулся на голос и увидел, как из открытой двери палат к нему навстречу выходят мужчина и женщина. У мужчины в руках была какая-то полупрозрачная бутыль, откуда он что-то пил на ходу, а женщина несла странного вида суму из яркой, явно чем-то подкрашенной кожи.

– Подожди, Вольф, – перебила своего спутника женщина, – это же вроде бы тот самый…

Тут она произнесла какую-то длинную фразу, махнув при этом рукой в сторону дороги, смысл которой кузнец разобрать не смог.

Однако мужчина внимательно посмотрел на Курта и вскрикнул:

– Точно! Ты в порядке, дружище?

Говорили незнакомцы по-немецки – и вроде бы даже без акцента, но всё равно кузнец почему-то понимал их с трудом. Многие слова в их речи были непонятны, а какие-то куски фраз Курту вообще не удавалось разобрать.

Кузнец был напуган, однако он видел, что эти двое вроде бы зла ему не желают, поэтому рискнул задать им вопрос, занимавший его в настоящее время больше всего:

– Где я?

Мужчина, которого, судя по всему, звали Вольфом, переглянулся со своей спутницей и, пожав плечами, непонятно ответил:

– На сороковом километре от Баркендрейна, по пятнадцатому шоссе. Слушай, я тебя точно не задел? – тут он ступил вперёд и протянул руку, чтобы дотронуться до плеча Курта, но тот, словно очнувшись, испуганно дёрнулся назад.

– Да ты погоди! – сказал мужчина и, оглядев мокрую одежду кузнеца, предложил:

– Давай-ка, пошли с нами! Тебе хоть есть, где остановиться?

Курт перевёл взгляд с Вольфа на женщину и молча качнул головой.

– Идём, – категорично сказал мужчина и, показав жестом, чтобы Курт следовал за ним, двинулся обратно к двери в яркие палаты, откуда они только что вышли.

Немного помедлив, кузнец решительно выдохнул и направился вслед за незнакомцем. Женщина почему-то с сочувствием посмотрела на Курта и тоже последовала за ними.

У самой двери Курт испытал внезапную робость. Но внешний вид незнакомцев, даже несмотря на их малопонятный говор (быть может, саксонский?) и чудные платья, почему-то вызывал доверие, и кузнец, пересилив себя, шагнул через невысокий порог.

И тут же с непривычки прищурил глаза: с потолка огромной залы (крупнее, пожалуй, чем весь придел кирхи в Бурге) свисала по меньшей мере дюжина ярчайших светильников.

«Вроде лампад, но гораздо ярче, – подумалось ему. – Может, на китовом жире? Говорят, ярчайшая штука, горит, как солнце…»

– Эй, Мартин! – крикнул тем временем мужчина, обращаясь к какому-то стоявшему в отдалении человеку, и бросил несколько непонятных слов.

– Вы – франки? – настороженно спросил Курт, уступая настойчивому предложению Вольфа и садясь радом с ним на длинную лавку. Франков он никогда вживую не видел, но знал, что их земли соседствуют с княжеством фон Холла.

– … Что? Нет, – удивлённо ответил Вольф. – А ты сам откуда? И как тебя занесло в окрестности Баркендрейна?

Тут к столу, за которым они сидели, подошёл мужчина, которого Вольф назвал Мартином, и поставил на него несколько кружек с тёмной пенящейся жидкостью. Курт удивлённо смотрел на прозрачные стенки стаканов, сквозь которые было видно, как со дна поднимается кверху и бурлит бесчисленное множество пузырьков. Тем временем, Вольф со своей спутницей что-то оживлённо обсуждали, постоянно переводя взгляды то на Курта, то на его одежду.

«Да это же корчма», – обескураженно подумал кузнец, несмело оглядываясь по сторонам. Курт никогда даже не представлял, что таверны могут быть такими; подобной чистоты кузнец не видел даже у отца Штефана.