Вихри на перекрёстках

— Мы услышали выстрелы,— заговорил Сергеев.— Позднее приехали разведчики и доложили, что видели, правда, в бинокль, Саблина. Прихрамывая, он шел к озеру. Вы что, ранены?

— Нет, подошва оторвалась. Вот и все...

Вокруг собрались партизаны. Саблин злился на них, но прогнать не решался. Это заметил комиссар, попро­сил бойцов отойти и вместе с комбригом и командиром роты уселся за столик под сосной. Взводные стояли в стороне, думая, что их могут подозвать.

— Самым большим недостатком наших командиров я считаю то,— сказал Воробейчик,— что когда они при­езжают к нижестоящему, так и разговаривают только с ним. Сумеет гладко доложить — все в порядке. А на самом деле доклад этот далек от истины.

— Пинчук, ты знал, что Саблин был на озере? — спросил Бизунок.

— Нет. Он чуть ли не ругал меня за то, что мы проры­вались через железную дорогу. Если б вступили в бой с обходчиками, он, мол, бил бы их с тыла.

— Выходит, за десять километров сумел бы до­стать? — рассмеялся Воробейчик.— Ну и ну! Носить орден Красного Знамени и с перепугу так далеко удрать — позор. Лучше бы в кармане носил, чтобы лес не смешить.

— Чего ты на него взъелся? — удивился Пинчук.— Он же неплохой командир, шустрый.

— Хотя я всего лишь бывший студент юридического института, а разбираться в людях умею. По отношению к кому шустрый? К девчонкам! Скажи спасибо, что се­годня жив остался. И смотри, чтобы в другой раз Саб­лин своими приказами не подставил тебя под фашист­скую пулю.

Бизунок лишь курил да посмеивался. Мысленно он поддерживал Воробейчика, а сам помалкивал, надеясь, что неудачи, особенно сегодняшняя, перевоспитают Саб­лина. И не только его. Разве в этой неудаче вины ко­мандиров взводов нет? В том числе и его, Бизунка, ви­ны? Отмахнулся Саблин от его предложения — Бизунок промолчал. И с другими взводными получается так же. Что это, как не беспринципность? Неизвестно, как бы повел себя командир роты, если бы взводные твердо сто­или на своем.

В небе над лагерем появилась темная туча, и хотя ко­сые лучи солнца по-прежнему падали на шалаши, хлынул крупный «цыганский» дождь. Комбриг и комиссар направились к землянке Саблина.

— Может быть, тут, под елкой, переждем? — неуве­ренно предложил командир роты, испугавшись, что те­перь откроется его сожительство с Зиной. Сергеев улыб­нулся:

— А почему ты боишься пустить нас в свой дом?

— Там душно.

— Ничего, зато посмотрим, как ротный живет.

Комиссар открыл дверь и остолбенел: поджав под себя ноги, на нарах сидела Зина. Увидев Сергеева, она быстро спустила ноги, и по лицу ее скользнула улыбка, выражавшая больше горечь и обиду, чем радость.

— Входите, Александр Данилович, присаживайтесь. Давно я вас не видела...

— Не ожидал я такой встречи, тем более здесь. Петр Егорович сказал, что группа ушла на задание, я и поду­мал, что ты с ней.

— Илья Карпович, садитесь,— пригласила Зина.

— И давно ты так воюешь? — спросил комбриг.

— Давно...

— Ты что, адъютантом ее к себе взял? — серьезно глянул на Саблина комиссар.

— Зато она в безопасном месте,— ответил тот.

— Еще вопрос, где более безопасно для молодой де­вушки — возле командира роты или в подрывной груп­пе. Там человек растет, мужает, а тут... У вас же сыро.

— Вы что, поженились? — поднял брови Ядловец и взглянул на Зину.

Та беспомощно посмотрела на мужа, который в по­следнее время все чаще и чаще говорил, что серьезной жизни у них быть не может. И не успела ответить, как Саблин опередил ее:

— Да, живем.

— Что значит — живем? Она твоя жена? — нахму­рился комиссар.

— Да.

— Так и говори. Сколько раз встречались, даже не похвастался. Береги Зину, уважай, она заслуживает этого. Я ее знаю почти с первых дней войны.

Слова Александра Даниловича больно задели Зину, и она не сдержалась. Закрыла обеими руками лицо, горько заплакала. Саблин растерянно стоял посередине землянки: опять не повезло, будь он проклят, так некста­ти хлынувший дождь! Только бы Зина не начала выкла­дывать все начистоту!

Комбриг и комиссар чувствовали себя неловко. Так всегда бывает с мужчинами, когда они видят, как плачет чужая жена.

— Успокойся, Зина, успокойся,— подошел Сергеев к нарам.— Наши бьют фашистов на всех фронтах. Скоро мы выйдем на простор, и жизнь станет другой.

— Ничего, это я так. Не обращайте на меня внима­ния,— вытерла Зина слезы.

Сергееву очень хотелось знать, как воспринял эту женитьбу Володя. Но он не стал называть его имя, ду­мая, что Саблину ничего не известно об их прежней дружбе. Ведь и Володя при встрече ни слова не произ­нес о девушке. «Молодец, умеет себя держать, повзрос­лел»,— подумал комиссар, возвращаясь к столу.

— Чего стоишь, как сирота? — обратился комбриг к Саблину.— Садись.

Ротный послушно сел.