Вихри на перекрёстках

— Я не признался немцам, что инженер. Сказал, что рядовой красноармеец, знаю немецкий язык, они и взяли переводчиком. Выручаю, как могу, своих людей. А сколь­ко пленных благодаря мне из дивизии убежало! Обеща­ли, что, если попадут к партизанам, придут за мной. Но никто не пришел. Неужели не верят?

Данилов говорил, и Володя видел, как постепенно ис­чезает его первоначальный лоск. Хлопец поверил в его ис­кренность, но он сам находился в нелегком положении. Разница между ними была лишь та, что Данилов заблу­дился на вражеской дороге, а Володя, наоборот, на пар­тизанской тропе. Не смешно ли: партизан и немецкий пе­реводчик сидят друг против друга. Данилов нашел семью, которой можно открыться, рассказал все. Но семья ведет себя очень осторожно, и это угнетает его. Если они не ве­рят, кто же тогда сможет поверить? Ведь он мог бы же­стоко расправиться с партизанской семьей, но не сделал и не сделает этого.

— Вы тоже не верите мне? — спросил Данилов.

— Верю.

— Спасибо хотя бы за это. Несколько дней назад ко мне привели пленного. Он убежал в Жлобине из эшелона. Я намекнул насчет партизан, а он сказал, что они ушли куда-то в глубь полесских лесов. Сам почему-то от моей помощи отказался.

— Может быть, пленный думал, что вы его испытыва­ете? Не верю, что человек согласится быть лучше в пле­ну, чем на свободе.

— Тогда почему раньше пленные не боялись меня, а слушались и убегали? Повторяю, я многим из них помог. Оставшиеся же, двенадцать человек, примирились со сво­им положением, что ли. Эх, если бы они связались с пар­тизанами!

— Вы рассуждаете правильно,— сказал Володя и за­думался.

Пообещать, что он отведет их всех к партизанам? Не­известно, на кого наткнешься. Могут и самого арестовать, а потом выдать Саблину. Отвести в лес и указать дуть в лагерь тоже нельзя: вдруг кто-нибудь из них вернется и донесет немцам?

— Лучше всего вам уйти к партизанам вместе с плен­ными. Они подтвердят, что вы свой человек, а не явились с какой-либо иной целью. Хорошо бы взорвать склад, уничтожить машину. Этим вы могли бы загладить свою вину...

У Данилова заблестели глаза, распрямились плечи. Он с шумом втянул в себя воздух:

— Могу и командира дивизии уничтожить! Однако куда после этого деваться?

У Володи мелькнула мысль: взять с собой переводчи­ка, пленных, вооружиться и действовать самостоятельной группой до прихода Красной Армии. Группа — наилучшйй выход и для него, и для них.

— Ну что ж,— произнес он,— если хотите, можете сразу стать партизаном. Я не признавался, что могу вам помочь, раздумывал... А если вы еще и генерала уничто­жите, вас даже могут наградить. Было бы очень хорошо, если бы с вами и пленные ушли. Но как это сделать?

— Можно! Я у генерала — глаза и уши. Живу рядом с домом, где разместился штаб. Через одну ночь стою на посту. Правда, не один, а с немецким солдатом. Нужно уничтожить напарника и забросать гранатами штаб, где спит генерал.

— Штаб размещается в Карабанчиковой избе? — об­ратился Володя к Татьяне Николаевне.

— Да.

— Это недалеко от бани. Сделаем так: я или один, или с партизанами буду ожидать возле болота в кустах напротив штаба. Если начнется погоня, на болоте нас не возьмут. Согласны?

— Завтра же на мотоцикле съезжу туда, где будут работать пленные. Поговорю кое с кем. Они мне верят. Не знаю только одного новичка. На ночь придется засту­пить на дежурство, но можно попросить, чтобы меня под­менили. Послезавтра опять наведаюсь к пленным. Дого­ворюсь, чтобы взяли с собой топор, часового в бане оглу­шить. Таким образом, все должно произойти через одну ночь, не считая сегодняшнюю.

— Ну что ж, вы лучше знаете обстановку. Постарай­тесь захватить оружие, какое попадется. Кстати, не вызы­вает ли подозрение то, что вы часто посещаете этот дом? Чтобы потом хозяевам не отомстили.

— Нет, я бываю у многих здешних жителей. Кстати, командир дивизии сначала хотел всех их выселить, но жлобинский комендант посоветовал не делать этого, по­тому что тогда партизаны могут открыть по Слободе артиллерийский огонь и блокировать подступы к ней. Есть и еще приказ: дивизия должна отбирать у крестьян хлеб. Ждут окончания уборки, чтобы потом за несколько дней обобрать население ближайших деревень.

— Эх, если бы вы захватили в штабе еще и докумен­ты! Там, небось, и карта укреплений есть?

— Я приблизительно знаю, где будут делать соору­жения: на северной стороне от Слободы — до высотки, в которую упирается дорога с болота, а на южной — вдоль железной дороги до самых лесных массивов. Если помо­гут пленные, захвачу и карту.