Вихри на перекрёстках

Валя умолкла, притих и Володя. Оба лежали и смо­трели через вход в шалаш на небо, по которому круглый шар луны быстро мчался на запад. Нет, это не луна мчится, а облака плывут с запада. Чуть покачиваются под ветром деревья, в лунном свете поблескивают листья. Но и луна не стоит на месте. Вот она передвинулась в просвет между деревья ми и лунный свет упал на забин­тованную ногу девушки. Володя поднял голову и натя­нул на ногу одеяло.

— Не спишь? — спросила Валя. —И я нет. Нога что-то горит. Днем ничего, а ночью хуже.

— Нужно накрывать ее, в тепле раны лучше зажи­вают.

— Кто это тебе сказал?

— Я, может, тяжелее был ранен, знаю.

— А моя нога не чувствует холода.

— Не чувствует, только колено как лед.

— Я лежала и думала: что мы будем делать, когда придут наши? Представляла себе, как идем по улицам красивого города, в какой-нибудь институт.

— Теперь нет красивых городов, все разрушены.

— А Москва — нет.

— Ты хочешь в Москву? Тебя туда не пустят.

— Ну и пускай. А тебя?

— О, миленькая, таких героев много, всех в Москву не заберешь. Придется восстанавливать свои города, скажем, наш Гомель или Минск, и учиться там... Будут люди, будут чудесные города, будет и жизнь...

Валя заметила, что Володя говорит с паузами, засы­пает, и умолкла, хотя сама уснула не скоро. Она слыша­ла, как прошумел дождь, невдалеке заржала лошадь, словно малое дитя, прокугукала сова. И наконец насту­пила тишина.

Утром Бойкач сбегал в мастерскую, где сколачивали ящики, и группа начала готовиться к выходу. С коман­диром отправлялись четверо хлопцев, поэтому решили ехать не верхом, а на подводе. Пылила и Иван ушли за Березину, чтобы привезти смолу. Калоше, несмотря на его возражения, пришлось остаться в лагере. Впрочем, парень не очень переживал по этому поводу: ведь его, как и других участников уничтожения железнодорожного моста и пригородного поезда, командование предста­вило к правительственной награде. Не представили только командира группы, и Володя знал почему. Серге­ев сказал, что за свой поступок Бойкач заслуживает су­рового комсомольского взыскания. Даже если бы он бросил гранату под ноги только себе, все равно должен был бы понести наказание. Правда, командование учло все обстоятельства, при которых произошел этот позор­ный поступок, и решило простить Бойкача. Однако с на­граждением все же воздержались. И хотя Володя еще раньше был награжден дважды, такое решение все же обидело его. Правда, перед друзьями вида не подавал. Тем более что сполна рассчитался с предателем, который чуть не довел его до преступления. А себя убеждал, что другого выхода у него в ту минуту просто не было.

Опираясь на палку, Валя вышла проводить друзей.

— Давай с нами,— в шутку предложил Анатолий.— У нас задание такое, что можно и с палкой выполнить.

— Смеешься, а мне так не хочется оставаться одной.

— Как одной? Столько народу! — Анатолий обвел лагерь рукой.

— С ними — не то.

— А с кем тебе то? — хлопец подмигнул, кивнув в сторону Бойкача.

— Правильно сказала,— Володя чмокнул девушку в щеку и направился к подводе.

Ехали быстро: железнодорожную насыпь командир собирался заминировать днем. Мины придется хорошень­ко замаскировать. Недаром ребята взяли баклаги с во­дой: ночью прошел дождь, и разрыхленную землю на ми­нах надо будет побрызгать водой, чтобы она, подсохнув, не отличалась от остальной.

— Сегодня поедем по новой дороге,— сказал Володя Анатолию, который правил лошадьми.

— По какой новой? — спросил тот.

— По старой немецкой, для нас она и будет новой. Помнишь, они проложили ее, еще когда ходили поезда.

— А, знаю. Там будет значительно ближе.

Только выехали на бывшую немецкую дорогу, как лес содрогнулся от мощных взрывов, а со стороны Сло­боды донеслись взрывы потише. Ребята недоуменно пе­реглянулись. Но, услышав новые, поняли: фашисты обстреливают из орудий Волчий Лог, где прежде распола­галась бригада. Кто-то подсказал гитлеровцам это место, но с опозданием.

Володя спрыгнул с телеги и почти на четвереньках взобрался на крутую железнодорожную насыпь. Посмот­рел в бинокль и удивился: на краю леса, на путях, сто­яло что-то, немного похожее на паровоз. Вдруг оттуда в сторону леса вырвались клубы дыма. В Волчьем Логе опять послышались взрывы. Над лесом появился немец­кий самолет — корректировщик. Видно, он и обнаружил в Волчьем Логе землянки и шалаши, которые партизаны не уничтожили перед уходом. А сейчас на железнодо­рожном пути стоял гитлеровский бронепоезд и вел ар­тиллерийский огонь по давно покинутому бригадой ла­герю.