Вихри сансары

Майя затерялась было в детдомовском водовороте, но вспомнила энтузиазм Эльвиры Николаевны и создала в своем классе некое подобие театра-импровизации. Вскоре к ним присоединились другие старшие девочки, а за ними подтянулись и мальчики. Один из них, ее сверстник по имени Сережа, предложил вставлять в постановки песни, которые он сам сочинял и исполнял, аккомпанируя на гитаре. Жизнь Майи вновь стала интересной.

Учеба давалась легко, и у Майи оставалась масса свободного времени, которое теперь она с удовольствием отдавала организации театра.

Сережа всегда был рядом, с полуслова понимал ее и принимал все идеи.

Как-то Майя спросила его:

– А как ты оказался в детском доме?

И он рассказал ей свою непростую историю.

– Мой отец не был пьяницей, но, тем не менее, сильно избивал мать, – начал свое повествование Сережа. – Я всегда заступался за маму, но однажды он сильно оттолкнул меня, я упал, ударился головой и попал в больницу с сотрясением мозга. Мне было тогда пять лет, но я до сих пор помню эти мучительные кошмарные сны, которые мне снились длительное время, как отец наступает на меня и бьет по голове. С тех пор я стал панически бояться отца, и, даже когда он избивал мать и та звала на помощь, я забивался в угол и плакал, сильно страдая от беспомощности и страха, просиживая там иногда до утра. Через два года мама развелась, и мы переехали в другой город к ее родителям. Но чувство мести и ненависти переполняло ее. Она постоянно ругала отца, а чаще мужчин вообще и требовала, чтобы я ее поддерживал. Я не просто повторял ее злые слова, но чувствовал, что вживаюсь в эту ненависть. Еще через два года мать вышла замуж, и мы переехали на Украину. К этому времени я уже ненавидел всех взрослых мужчин. Отношения с новым маминым мужем начались с драки. Я ждал случая, чтобы на деле доказать маме, как я ненавижу этих мужчин. Однажды отчим замахнулся на маму. Может, он просто шутил, но я схватил детское ружье и стал колотить маминого обидчика. Он ударил меня, после чего моя ненависть к нему только усилилась, и жить мирно мы уже не могли. Так я снова оказался в России, но теперь уже у бабушки, которая и воспитала меня. Два года назад бабушка умерла, и меня определили в детдом. Мы с бабушкой жили скудно, безрадостно, и детство свое я не могу назвать счастливым.

***

Сережа был неказистым мальчиком, но в то же время добрым и поистине излучал обаяние. Майю же привлекала начитанность Сережи, что было исключительной редкостью в детдомовской среде.

Он имел обыкновение оказываться рядом тогда, когда было нужно опереться на плечо друга, посоветоваться или просто высказать то, что наболело. И напротив, когда Майе хотелось остаться одной и помечтать, он, обладавший необыкновенной интуицией, не докучал ей своим вниманием.

Вот и теперь, когда все разбежались и Майя в одиночестве оформляла стенгазету к новогоднему празднику, Сережа оказался рядом. Вдвоем они ладно выполняли работу.

Объявили отход ко сну, но работы еще было непочатый край.

– Зачем я взяла на себя эту ношу, ведь одна я бы и до утра не успела. Спасибо тебе за помощь, – обратилась она к Сереже.

– Я всегда готов тебе помогать, – отозвался тот. – Я хочу сделать тебя самой счастливой. Я хочу, чтобы ничто не омрачало твою жизнь. Ведь ты такая красивая, такая хорошая.

С этими словами он взял Майю за руку и пристально посмотрел на нее своими умными глазами.

В комнату вошли Ворон и Прыщ. Так детдомовцы называли двух воспитателей, один из которых был с огромным носом и сильно картавил, а другой страдал от фурункулеза и временами походил на одну большую болячку. Причем по отношению к детям оба были злобными и жестокими, работали в основном по ночам и издевались над детдомовцами, насколько им позволяла их извращенная фантазия.

– А вас разве отбой не касается? Марш по кроватям, – прокаркал Ворон.

– Мы уже заканчиваем, – отозвалась Майя.

– Чтобы через три минуты все разбежались, – прозвучало в ответ.

***

Сережа и Майя шли по тускло освещенному коридору, когда за углом раздался воспитательский мат.

– Спрячемся здесь, – сказала Майя и увлекла Сергея на лестничную площадку.

– А ты не будешь таким грубым и злым, как они?

– Никогда. Я столько насмотрелся и испытал в жизни обид и несправедливости, что никому этого не пожелаю и никогда не позволю себе быть жестоким.

– Ты такой хороший, – нежно произнесла Майя.

– И ты хорошая, – прошептал Сережа ей на ухо и прижал к себе.

Он никогда не испытывал такого тепла и душевного трепета, как теперь.

– Вы все еще не в палатах. Кому сказано – по нарам, – провизжал Прыщ.

Майя с Сережей устремились вниз по лестнице.

– Подожди меня у спортзала, – сказал на бегу Сережа. – У мальчишек есть ключ, посидим там.

И они разбежались в разные стороны.

***

Большие окна впустили в спортзал луну, и она отливала желтым светом на свежевыкрашенных стенах и спортивных снарядах.

– Как романтично, – сказала Майя и продекламировала.

Луна богата силою внушенья,

Вокруг нее всегда витает тайна.