Викинг. Страсти по Владимиру Святому

Надо отдать должное сыну убитого полоцкого князя, даже когда Уве просто подрубил ноги его коня, князь продолжил биться пешим. Старшему брату на помощь поспешил младший. Теперь против Уве были два сильных, хорошо тренированных и умело действующих в паре противника. Варяг даже расхохотался от удовольствия. Бой прекращал быть скучным, он становился очень интересным!

Если до сих пор, пробиваясь к князьям, Уве просто косил по пути ополченцев, то теперь от него потребовалось все умение, чтобы противостоять сразу двоим.

Имей Владимир возможность наблюдать этот бой, он непременно отметил бы каждое движение Уве, которое сам отрабатывал замедленно, а потом с ускорением. Но князю было некогда, ему тоже пришлось применять навыки, полученные на острове.

Владимира уже заметили, к нему прорвался опытный боец, так что развлекаться наблюдениями оказалось не ко времени. Вот теперь он смог сполна оценить услугу, оказанную Уве. Тело работало словно само по себе, отражая наносимые удары, нанося свои, а голова успевала замечать и то, что делает противник, и что творится вокруг. Князь справился с первым нападавшим, потом со вторым…

А в голове билась одна мысль: где Добрыня? Они не могут не слышать звуки боя, почему не приходят на помощь? Неужели Рогволодовичи перехитрили и сумели не пропустить ту часть дружины уже здесь, возле самого города?

Дважды князь оказывался на краю гибели, причем по собственной вине.

В первый раз он отвлекся на крик, возвещающий, что Уве удалось убить старшего из Рогволодовичей. Владимир с трудом увернулся от прямого удара.

Второй раз не смог не отреагировать на крики за спинами полочан, возвещавшие, что в бой в их тылу вступают варяги Рагнара и новгородцы Добрыни. Этого не ожидали защитники Полоцка, они дрогнули, а вот бившийся с Владимиром рослый кривич своего не упустил. Тренированное тело князя помимо его воли успело уклониться, но удар получился все равно крепким. Спасла только кольчуга, хотя синяк заживал долго.

А его собственный меч успел опуститься ниже щита противника и перерезать тому незащищенное сухожилие под коленкой.

На крики из-за спины отвлекся и младший Рогволодович. Тело Уве тоже сделало свое дело, меч нашел щель между пластинами доспеха и проник в нее, а затем в тело младшего из князей.

Рогволодовичей больше не было, оставалась одна Рогнеда, и юной женщине нужно не просто выжить, но и отомстить князю Владимиру. За всех отомстить – за отца с матерью, за братьев, за себя. За поруганную честь и поломанную судьбу. Из всех Рогволодовичей осталась одна Рогнеда. Она варяжского рода, а варяги, не задумываясь, отдают свои жизни за смерти врагов.

Только бы сумела отомстить, – мелькнуло в голове младшего из Рогволодовичей, прежде чем свет в его очах погас.

Гибель обоих князей и появление врагов из леса, откуда их никто не ждал, сломили полочан, но бежать им не позволили. Ни к чему плодить врагов в лесах, которые ты не знаешь. Враги должны быть либо убиты, либо связаны, чтобы отправиться на рынок рабов.

Часть оставшихся в живых защитников все же прорывалась к воротам. Допустить этого тоже нельзя.

– Рагнар, ворота! – так Владимир не кричал ни разу в жизни.

Это был рык викинга, от которого содрогнулись все, кто оказался рядом.

Ближе других к мосту действительно был Рагнар с его людьми. И тут полочане допустили ошибку. Они держали ворота открытыми до последней минуты, надеясь, что их родичи сумеют добежать и укрыться за стенами. Не оставлять же их снаружи на погибель?

Не успели, первыми добежали варяги. Вход в город оказался открыт.

Князь Владимир не видел, как Рагнар с товарищами расправился с немногочисленными защитниками на стенах и в воротах, его отвлекло другое.

Откуда прилетела эта стрела, сразу даже не поняли. На лучника набросились, когда сама стрела была уже в горле Уве!

– Уве! – Владимир ужаснулся, не зная, как помочь наставнику.

А варяг поднял глаза к небу и прошептал:

– Один… я… иду…

Были ли облака на небе в день битвы, прорезался ли сквозь них свет, чтобы Один мог забрать Уве к себе, – неизвестно, но рука варяга больше не подняла его меч ни для медленных движений, ни для молниеносных…

Пустившего стрелу мальчишку держали за руки двое, он не ждал ничего хорошего и смотрел прямо, не боясь смерти. Владимир даже разбираться не стал, его рука независимо от мыслей сделала молниеносное движение, потом второе обратно, и мальчишка с продырявленным княжьим мечом горлом повис на руках у державших его новгородцев, заливая кровью себя и их.

Владимир бросился в город. Он знал, что сделает с надменной княжной, из-за оскорбления которой началась вся эта заваруха и погиб Уве.

Отдаст княжну на потеху любому желающему, а потом сгонит всех Рогволодовичей, всех, кто имеет хоть какое-то родство с этой семьей, в терем, прикажет водрузить ладью с погибшими друзьями и устроит из терема огромный погребальный костер!

– Владимир, – окликнул его Добрыня, но князь только отмахнулся.