Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

Это описание действий фашистов и «детей минут». Они, придя к власти, приходили, приходят и придут на порог государств, на пороги жилищ. Они взломают двери как в прямом, так и в переносном смысле. Последнее есть образ правильности: правильно входить через двери, а не иначе, не через окно, тем более в высотном доме.

Они ради выгоды готовы действовать заведомо неправильно и несправедливо. Есть слова Христа: «Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник» (Ин. 10, 1).

Они расколют или разорвут чаши весов правосудия. Им чужды слова Христа: «Судите судом праведным» (Ин. 7, 24), «вы оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру» (см.: Мф. 23, 23). «Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7, 12).

Они не верят в победу добра над злом,
Как в победу зла над добром.

Они, дети минут, не верят, что добро победит зло, о чём говорит христианство, которое само почти будет уничтожено ко времени прихода антихриста. Одновременно Виктор Цой сказал, что добро в их сознании как зло. Здесь Виктор Цой употребил антонимию, указал на перевёрнутость сознания. Они мыслят в категориях только земных и временных выгод, а не в категориях небесных, вечных.

Вообще, образно говоря, в Небо можно войти только «вверх ногами», то есть, творя волю Небесного Отца, а не свою, смешанную с волей диавола. Мировоззрение «детей света» и «детей серого дня» — полярно разное по содержанию с замыслом Божиим.

Они знают, что у них есть только серый день.
И они хотят жить этим днём.
Дети минут.

Здесь эта песня по смыслу объединяется с песней «Дети серого дня». Как будто эти слова про «детей серого дня». Её можно перефразировать: они знают, что у них есть только помрачённость, и они хотят этой помрачённостью жить.

И один всё кричит, а другой всё молчит,
Ну а третий торчит, забивая болты.

Это картинка из нашей жизни, как и из жизни психиатрической больницы или интерната. Кричат от боли и острых психических расстройств, молчат те, кого «вырубили» санитары, медицинские препараты, окружающая жизнь, или они уже со сломанной волей, не видящие смысла сопротивляться, а порой и жить, они живут как овощи…

«Торчать» на сленге — всё равно, что «зависать», «тормозить» мышлением, терять адекватность от употребления изменяющих сознание веществ. «Торчать» в песне — это всё равно, что стать «тупым», стать идиотом, стать дегенератом, и вместо вкручивания болтов их забивать, и этим портить резьбу и всё изделие. «Чем хуже — тем лучше, — закон дураков», — пел в своё время Игорь Тальков (песня «Совки»).

А машине, которая шла на восток,
Обломали рога менты.

Песня Виктора Цоя «Троллейбус», — о Церкви: «троллейбус, который идёт на восток»… В песне «Дети минут» опять видим слова о машине, которая шла на восток и которой обломали рога. Здесь автор указывает на родство этих двух песен.

Прямо говоря, Виктор Цой пел о Церкви, которой «обломали рога» представители власти, сама государственная власть. Рог — это символ силы, в ряде церковных молитв это слово употребляется именно в таком смысле. Например, во время литии на великой вечерне, первая молитва: «возвыси рог христиан православных» или один из ирмосов: «Вознесший рог верных Твоих»…

Московский поместный собор РПЦ 1917–1918 годов был самым свободным за тысячелетие, он возродил патриаршество, принял ряд важнейших актов независимо от государственной власти, но всё это было порушено, «обломано» новой большевистской властью. Начался государственный террор, о котором немало написано.

Большинство решений того собора так и остались неисполненными, хотя в них были отражены крайне необходимые вещи, остро актуальные и для современной церковной жизни. «Рога», о которых пел Виктор Цой, вполне не исправлены до сих пор.

И я хотел бы спросить, почему и зачем
Ты повесил на грудь золотую медаль?

Виктор Цой разворачивает остриё своего вопросительного слова уже не только на детей минут, но и на каждого из нас. Может, и мы в их числе? Он здесь обращается ко всякому православному, ко всем властвующим, от государственных политиков до церковных иерархов своего времени, и к последующим поколениям, к каждому из нас.