Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

Он спрашивает нас, а осознаём ли мы значение того, что на себя повесили: «Почему и зачем ты повесил на грудь золотую медаль?» Здесь речь о нательных крестиках, о крестах священников, о панагиях епископов, о золотых медалях Героев социалистического труда, которые иногда вешали сами на себя руководители страны, о значках народных депутатов и других знаках. На оборотной стороне креста священника написаны слова апостола Павла к Тимофею: «Образ будь верным словом, житием, любовью, духом, верой, чистотой» (Тим. 4; 12).

Зачастую, надев на себя внешние символы или регалии, внутри человек остаётся «ветхим», лицемерным, гнусным, своекорыстным, властолюбивым, славолюбивым и т. д.; одним словом — мерзостью пред Богом. Христос сказал: «Что высоко у людей, то мерзость перед Богом». (см.: Лк. 16, 15).

Заповедь «кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10, 44), попирается почти на каждом шагу. Зачастую даже священный сан или государственную должность ищут получить движимые тщеславием люди.

В этом зале все думают так же, как ты.

Виктор Цой обращается к каждому из нас, находящихся в собрании: в зале заседаний, конференц-зале, в зале молитвенном, в храме. Он не спел: в этом зале думают так же, как я, но он спел — как ты(!). Примерно с таким же тоном обращались пророки к заблудшему народу.

Он хочет нас (видно: Бог ему указал) своими песнями вырвать из общества «детей минут». Он хочет сделать нас думающими и идущими по жизни духовно самостоятельными, а не «плыть по течению обычаев века сего». Большинство собраний людей исполнено «детьми серого дня», «детьми минут».

А ты смотришь вдаль, ты смотришь вдаль.

Окрылённый наградой или новым званием, почти каждый человек смотрит вдаль воображаемых событий «сквозь розовые очки».

Припев:

А ещё я хотел бы узнать, почему
Так легко променяли вы море на таз.

Здесь Виктор Цой обращается уже не к каждому из нас в отдельности, а к собранию, к обществу. Здесь опять вопрос к христианам. Они, в большинстве своём, в себе самих являют великое «заземление» в образе жизни и мышления.

Христианство почти не нужно христианам, носящим только имя христиан. Вечное море благодати, они, в большинстве своём, променяли на временный таз, где нет глубины и полноты подаренной Христом новой жизни.

Подобно этому можно сказать, что вместо океана воздушного пространства человек выбрал «банку» воздуха, в которую «влез» и закрыл крышку за собой. В этой банке он раньше или позже задохнётся…

Но друзья тут же хором ответили мне:
«Ты не с нами, значит, ты против нас».

Тех людей, в собрании которых Виктор Цой задаёт свои неудобные, некомфортные вопросы, поэт-певец называет друзьями. Тем самым подчёркивает им и нам, что им движет любовь к слушателям, к нам, они, мы — друзья (от слияния слов — другие (как) я).

Виктор Цой явил в себе удивительную внутреннюю свободу, в которую приглашает каждого. Но какова реакция «друзей» на вопрос Виктора Цоя? Его отторгают, ему ставят ультиматум, отвечают выдернутой из контекста и искажённой цитатой из Евангелия, подогнанной и ставшей выгодной для их лукавства: «Ты не с нами, значит, ты против нас». (см.: Лк. 11, 23).

Но если это проблема, то она так мелка,
Если это задача, то она так легка.

Виктор Цой видит, что на лицах и в сердцах слушающих его «друзей» изобразились проблема и задача. Эти «друзья» поняли слова о себе, как и фарисеи поняли слова и притчи Христа о них. Рефлексия фарисеев и «друзей» одна: «Есть человек — есть проблема; нет человека — нет проблемы».

Такие люди не хотят расставаться с масками, им не нужна слава «Голого короля» из сказки Г. X. Андерсона «Новое платье короля». Их проблема и задача — ликвидировать, нейтрализовать дискомфортного проповедника, но под благовидным предлогом, оставшись как бы ни при чём.

Виктор Цой, как осторожная и благоразумная кошка, уходит сам. Он не хочет давать «свою святыню псам, не хочет метать бисер свой перед свиньями» (см.: Мф. 7, 6). Удаляясь от таких лжедрузей, Виктор Цой как бы говорит им: «Я, конечно, дурак, но не на столько…». Серьёзную проблему и задачу для этих «друзей» он называет мелкой и лёгкой. Не хотят — как хотят, его дело — только позвать, он посланник, зовущий к Богу.

Это дети минут ломают дверь, не заметив, что на ней нет замка.

Диагноз этих «детей» уже можно не называть… Дети минут (дети серого дня) остаются при своём выборе. Они нагло «ломают», по земной привычке, неломающуюся, нерушимую иную «дверь» в Царствие Божие, не заметив, что на ней нет замка.