Виктория

Она все еще не верила собственным глазам, которые восторженно смотрели на невероятные красоты девственные леса Амазонки. Пальмы. Громадные тенистые деревья с толстыми стволами, но со скудной листвой; их обвивали вьющиеся, вечнозеленые лианы, которые спадали с веток, тянулась по земле, поднимались по другому стволу дерева, теряясь в безграничных просторах Амазонки. На стволах деревьев произрастали эпифиты: мох, лишайник и орхидеи различных оттенков и цветов, от жгуче красного до бледно голубого. Орхидеи окутывали лес приятным сладковато-приторным, мускатно-горьковатым, медово-солнечным запахом. На земле росли пышные кустарники, которые пронизывали солнечные лучи.

– Не уверен, – скептически отозвался Домовой, прорываясь меж лиан. Он уловил вдалеке слабое журчание реки. – Нельзя доверять таким местам. Они опасны!

– Может, остановимся, – предложила она. – Я устала. Больше не могу бежать. Вряд ли сороконожки выбегут ради нас из мира тьмы – в мир света.

– Мы бежим не от них.

– А от кого тогда?

– От самих себя, – философски подметил Домовой и остановился. – Будь внимательна.

– Я знаю, – фыркнула она. – Чего ты боишься? Как можно бояться лесной наготы!?

– Красота – это явление обманчивое и зыбкое.

– Оглянись же ты! Прислушайся, как птицы поют!

– Это не птицы, а «поющие» рыбы. Мы подходим к руслу реки.

– Разве рыбы поют? – изумилась Элизабет.

– Еще как поют! Слышишь жужжание, словно летают стрекозы?

– Да.

– Это Колибри. Вон, – он указала рукой на цветок, – одна села на красный цветок и на ходу высасывает нектар. – Домовой пошел вперед, потянув за собой Элизабет. – Ладно. Пошли. Нельзя терять ни минуты.

Они вышли к реке, стремительной и беспощадной, которую с двух сторон обступали изогнутые, почти горизонтальные деревья; их ветки касались бурлящей поверхностью реки.

– Нам обязательно идти через реку?

– Хотел бы я сказать, что нет. Но, увы…

Они зашли в воду по пояс; течение сбивало их с ног.

– Осторожно, на дне острые камни, – предупредил Домовой. – Оступившись единожды, тебе унесет быстрое течение.

– Спасибо, что напомнил!

Когда они дошли до середины реки, на другом берегу реки внезапно появились существа, проницаемые лучами света (словно призраки); они махали руками путникам, Домовому и Элизабет.

– Надо возвращаться, Элизабет! Срочно! – скомандовал Домовой

– Что?

– Давай-давай! Они – опасны!

– Кто они? – спросила она, с облегчением вздохнув, когда вступила на устойчивый берег реки.

– Я не знаю. Но они опасны!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю и все! – гневно рявкнул Домовой.

– ТЫ – параноик, Домовой! Отпусти меня!

– Не отпущу, даже не надейся! И я не параноик! Надо бояться тех, кто похож на невинных существ – на людей, которые скрываю свое истинное лицо под толстым покровом притворства.

После этих слов внезапно на их пути появились двое призраков. Домовой с Элизабет остановились, глядя в их добрые кошачьи глаза, на вьющиеся светлые локоны, на милую, располагающую улыбку, на тонкую материю их естества, которую полностью пронизывал дневной свет, на длинные руки, на ноги, парившие над землей.

Они подлетели ближе. Домовой закричал:

– Если вы не остановитесь, то я буду вынужден обороняться!

– Откуда в тебе, дух, столько зла, ярости, ненависти, – сказал призрак мягким, поющим голоском. – Мы ведь ничего не сделали плохого тебе и твоей возлюбленной.

– Я уверен, что еще сделаете! Так что больше ни шагу, а не то…

– А не то что?

– Я сделаю все возможное, чтобы убить вас.

– И что тебе даст убийство? Облегчение, удовлетворение, душевное равновесие? Или окончательное безумие, в которое ты погряз по пояс. То и дело задохнешься. Почему ты не доверяешь нам? Ты нас не знаешь.

– Не подходить! – Домовой был непреклонен. – Я прожил слишком долго на островах забвения, чтобы попасть на вашу хитрую уловку. Сейчас вы будете меня убеждать, что вы хорошие, добрые существа, которые хотят помочь странникам, однажды сбившиеся с верного пути. Так? Я угадал?

– Почти, – неопределенно ответил призрак.

– Почти?

Домового и Элизабет, стоявших спина к спине, окружили со всей сторон улыбающиеся призраки; они манили их, одурманивали.

Элизабет уже скептически относилась к словам Домового, думая, что это его очередная параноидальная истерия. Она хотела – нет – желала верить лесным существам, которые не заметно подкрадывались в ее сознание, глубже и глубже.

– Мы – то, что ты искал весь свой долгий путь, – сказал призрак.

– Чушь! – смеясь, крикнул Домовой.

– Почему ты им не веришь? – спросила Элизабет.

– И ты туда же! – выругался он. – Разве ты не понимаешь, что я должен был найти что-то прекрасное.

– Разве этот мир не прекрасен?

– Нет. Они чудовищны, так как скрывают свое уродство под мантией обманчивой красоты.

– Вот видишь, дух, она верит нам. А почему ты не веришь?

– Я не столь наивен, как она!

– А если я скажу, что на том берегу реки, за лесами, скрывается под тенью кроны тенистого дерева, цветок, переливающийся всеми цветами радуги, который может перенести тебя в иной мир, ты мне поверишь?

– Нет! – Домовой был непреклонен.

– Так я и думал.

– Но, Домовой, если он говорит правду?

– Если ложь?

– А если правду?!