Виктория

Она ускорила шаг, почти перейдя на бег. Лоб покрылся испариной, лицо побагровело, пряди волос прилипли ко лбу, широкая свободная футболка взмокла от пота. Она почувствовать слабую боль в животе и остановилась. Перевала дыхание, отдышалась и пошла дальше, но уже спокойно и размерено, причитая себе под нос: «Успокойся, малышка. Куда вдруг побежала? С ума сошла? Хочешь потереть Алису, свою крохотную еще не родившуюся дочурку? Ты этого хочешь? НЕТ! Значит, хватит нестись, как паровоз. Успокойся. Ничего не произошло. Все живы, здоровы. Это главное. Поэтому не время отчаиваться и переживать из-за пустяка. Из-за пустяка? Пустяка! О чем ты болтаешь, Виктория? Это не пустяк. Василий в опасности. Возможно и твоя жизнь сейчас в опасности. Не забывай, что теперь ты не одна! Ты – мать! Ты помнишь об этом? Да! Вот и прекрасно!».

Перейдя дорогу, она зашла в парк и увидела Элизабет с Леонардо; они стояли в тени высокого тополя, Элизабет держала на руках Лео и что-то ему рассказывала.

Когда Лео заметил Викторию, он обрадовался, скромно ей улыбнулся и задергался в маминых руках, крикнув: «Виа! Мам, Виа!». Элизабет сначала не поняла, чему так радуется сын. Но потом, когда Лео стал показывать пальчиком на Вику, она обернулась и, рассмотрев Викин приближающийся силуэт, замахала ей рукой, отпустив сына навстречу любимой тете. Вступив на землю, он засеменил ножками, радуясь своему самостоятельному бегу. Виктория его подхватила на руки и закружила в воздухе.

– Что ты тут делаешь с утра пораньше? Соскучилась? – спросила Элизабет.

– И соскучилась. И хотела поговорить с твоим мужем, – ответила Вика.

– Я его сейчас нет. На работе… тяжелые трудовые будни… сама понимаешь. Если только в обед придет.

– А когда у него начинается обед?

– Через два часа.

– Понятно. Я что-то запамятовала, где он сейчас работает? – Виктория прекрасно знала, где он, якобы, работает.

– На заводе, – соврала Элизабет.

– Ах да точно! – Теперь все ясно. Элизабет знала о войне. Просто ничего не говорила ей. Но для чего? И почему? – В последнее время я какая-то рассеянная! Прости.

– Ничего. Со мной так часто бывало во время беременности. Ты сегодня вообще какая-то не такая.

– Не такая?

– Встревожена, что ли. Бледная какая-то. Ты не заболела?

– Нет. Чувствую себя прекрасно. Может, оттого, что плохо спала ночью? – предположила Вика.

– Возможно, – ответила Элизабет и взяла на руки зевающего Лео. – Ух! Какой ты тяжелый стал, сынишка! – Элизабет обратилась к Виктории. – О чем ты хотела поговорить с моим мужем? Что за спешка?

– О секрете, который он от меня скрывал, но, о котором я узнала от одного духа.

– Ты же знаешь, что у него от тебя нет секретов.

– Я тоже так думала до сегодняшнего утра. Оказывается, я ошиблась. У него есть секрет от меня. Как и у тебя от меня. Удивлена?

– Не понимаю.

– Все ты понимаешь, Элизабет. Еще подруга называется! Ну да ладно. Проехали. Придет Домовой – вот, тогда мы поговорим по душам. А сейчас я предлагаю просто посидеть в тишине на этой поляне.

– Ты уверена, что не хочешь обсудить со мной то, что тебя беспокоит?

– Нет никакого желания. Пока. Я обиделась. Но ты ведь знаешь, что я не могу долго обижаться на тебя. Хотя стоило бы тебя проучить, как следует. Глядишь, в следующий раз я буду введена своевременно в курс дела. Так что помолчим. Мне нужно подумать.

– Да о чем же ты тут разглагольствуешь!? – нетерпеливо воскликнула Элизабет.

– Не нужно больше вопросов, я на них все равно не отвечу.

– Ладно, – недовольно фыркнула она. Ее всегда бесило, когда ее называли Лизка. Виктория была об этом хорошо осведомлена. – Как скажешь. Будем слушать вой ветра.

Так они сидели целый час, вслушиваясь в тишину, думая, каждая о своем, пока не пришел Домовой.

– О чем задумались, девы мои? – спросил он, сел на желтый от солнца островок земли и засмотрелся на играющего неподалеку Лео.

– О чем?! О чем же мы с тобой задумались, Лизи? Не скажешь ему? – Элизабет не ответила. Виктория посмотрела на Домового далеко недобродушным взглядом, скорее взглядом, полного ненависти и негодования. – Ты, действительно, хочешь знать?

– Знаешь, глядя в твои хищные глаза, как-то желание само собой пропадает. Ты словно видишь во мне врага, нежели друга. Что случилось?

– Хороший вопрос: что случилось? А что собственного говоря, случилось-то? – Этот вопрос был адресован неизвестно кому; скорее всего самой Виктории. – Я тебе отвечу, что случилось! Случилось нечто такое, отчего я захотела зарыться в землю то ли от стыда, то ли от страха и никогда не возвращаться туда, где тебя либо убьют люди, либо чертовы духи. Случилось нечто такое, отчего я захотела задушить тебя собственными руками за твое наплевательское отношение ко мне и к моей семье. Как ты мог промолчать о том, что идет война, что ты воюешь с собственным отцом? Как ВЫ могли утаить от меня это? Я просто ума не приложу!

– Откуда ты…

– Чтобы ты лишний раз не переживала, – начала оправдываться Элизабет.

– Это отговорка, Лизи! Тупая отговорка!

– Пожалуйста, не кричи, Вика, – спокойным и рассудительным голосом сказала Домовой. – Тебе нужно успокоиться.

– Правда?