Вилами по воде

А она мне: Е-рун-да!

— Ерунда? Открой секрет мне — это имя или кредо?

Только ясно и конкретно — с головой я не в ладах,

Как понять тебя прикажешь? Это имя? Если даже

Псевдоним иль ник, неважно — отвечай мне: имя, да?

От беседы с припоздавшим гостем я не жду вреда!

А в ответ мне: Е-рун-да!

— Так, понятно, это имя — Ерунда! Ответь мне или

Объясни, о мрачный циник — вот, допустим, я тверда

В убежденьях — верю в Бога, в гуманизм, но однобоко,

Верю в здравый смысл немного — а в день Страшного Суда –

В том Суде нескором строгом — что там будет в день Суда?

А ворона: Е-рун-да!

Я пришла в негодованье: разве повод я давала

Над моими же словами посмеяться без стыда?

На вопрос могла б нормально мне ответить, чёрный ангел,

Это экзистенциальный был вопрос, понятно, да?

Я узнать хотела тайну тайны Страшного Суда –

Разве это ерунда?

— Вот что, чёрное созданье, дай ответ — я вся вниманье –

Что сидишь тут как немая — и спокойна как удав?

Ну-ка, в продолженье прений, вот вопрос, безмолвный гений,

Про талант и вдохновенье — это ловкость или дар?

Муза, лошадь, Гиппокрена — сказки? Ложь? Белиберда?

А она в ответ мне: Да!

— А любовь?? Огонь желаний? Говори, о гость незваный –

Это всё — фата-моргана? Миф, иллюзия, мечта?

Разгорается как пламя, небо высветив огнями,

Но в конце обманет, станет холодней, чем холод льда?

Это просто сон туманный, и в финале — холод льда?

А ворона: Да-да-да! –

И меня испепелила взглядом… — Что ж, ответь, Сивилла –

Смелость, правда, справедливость — все враньё и лабуда?

Не молчи, я жду ответа! Ну а жизнь? Скажи, что это?

Жизнь, короткая как лето — это тоже ерунда?

Всё, что было в жизни этой, всё, что будет — ерунда?

А ворона тихо: Да…

И внезапно кадр за кадром вижу страшный Danse macabre,

Отражённый многократно в стёклах окон и трюмо –

Понимаю: жизнь — минута, и ко мне однажды утром

Перламутровым и мутным постучится Волдеморт –

А ворона: Будь же мудрой, время — призрак, Nevermore!..

Карр! Каррамба! Nevermore! –

Электричество пропало! Лампа светит в полнакала –

Пляска скачет по бокалам, вазам, стёклам — чёрный монстр

Тянет руки из провала — а ворона в свете алом

Машет крыльев опахалом и кричит мне: Nevermore!

И глаза как два опала: Врремя! Врремя! Nevermore!

Карр! Remember! Nevermore!..

В отражениях зеркальных танец бьётся инфернальный –

Я попала вглубь фрактала! Я плыву куда-то вдаль…

… А когда я через силу наконец глаза открыла,

Образ гостьи чернокрылой испарился без следа –

Это сном, конечно, было, он растаял без следа –

Сон всего лишь, ерунда!

Я, выходит, задремала, это я во сне видала,

Что ворона прилетала! — Но поймал мой взгляд тогда,

Вскользь упав на подоконник — посторонний незнакомый

Там предмет какой-то тёмный — как он мог попасть сюда?

Чёрное перо воронье там блестело как слюда…

Вот такая ерунда…

Птица

Там, где тайные духи дома сторожат,

где печальные лица скрывает хиджаб –

чёрный дым, тонкий шёлк, паранджа –

там, где в окнах темно, где дожди день и ночь,

там в горах обитает джабджаб;

это страшно — увидеть, как в небе, кружа,

проплывает огромная, как дирижабль,

чернокрылая птица джабджаб –

люди видят полёт и боятся её

как пожара и жала ножа;

и ужасная внешность мистических птиц

так пугает людей и сбивает с пути,

что не знаешь, куда же идти –

и бедняги идут в Катманду, Боготу,

в Гонолулу, Каир и Антиб.

Если ты этих птиц не встречал никогда,

не видал белых глаз оловянный миндаль

и полёты бог знает куда

над поверхностью вод, значит, ты ничего,

вообще ничего не видал.

Всех страшней эта чёрная птица джабджаб –

и владельцев шипов, чешуи или жабр,

и гигантских рептилий и жаб –

может, это гипноз белых глаз её, но

от неё не спастись, не сбежать;

пусть ответит мне грек или галл, или скиф:

в атмосфере такой беспросветной тоски,

что реально не видно ни зги –

ни своей же руки, ни огней никаких –

как, скажите на милость, не пить?

Как не плакать, когда дождь стучит за окном,

перевёрнута жизнь как кораблик вверх дном,

а тебе всё давно всё равно?

И когда теребят все подряд, у тебя

есть одно утешенье — вино;

пусть летит эта чёрная птица джабджаб

на Гоа и Ямайку, в Дубай и Пенджаб,

я ж для смелости и куража

буду пить божоле и рыдать, и жалеть,

что не в силах её удержать;

только те, кто хоть издали видел, как на

фоне полной луны пролетает она,

а вокруг тишина, тишина –

знают всё про астрал, про химеры и страх,

и ни смерть им, ни жизнь не страшна…

Медуза

Там, где мерцает лунная дорожка,

Где волны спят в покое ртутной дрожи,

Неясной тенью, свёрнутая в узел,

Качается бесплотная медуза –

Материя, энергия, вода –

Кто ты, моя бесцветная звезда –

Предвестница погодных катаклизмов?

И с чем сравнить тебя — с остатком льда,

Ожившим и оттаявшим? Куда

Плывёшь в потёмках тайной водной жизни?

Намокшая фата невесты беглой,

В ком сбившийся вуали тонкой клок,

Обрывок кружев, выцветший и блеклый,

Нечаянно оборванный цветок

С придонной хищной плотоядной ветки,

В ночи безмолвно всплывший на поверхность –

Утопленницей в белом платье вздутом

В зелёной полумгле плывёт медуза…

В свечении луны неверном мутном

Ты мне напоминаешь почему-то

Любви давно забытой образ бледный,

Возникший и исчезнувший бесследно

В моём воспоминании минутном –