Вилла «Белый конь»

– Я отчищу ее для вас, – сказала Джинджер. – Я ведь обещала, что отчищу. Только позвольте мне это сделать – и будете удивлены.

– Что-то я сомневаюсь, – сказала Тирза Грей и добавила напрямик: – А если вы ее испортите?

– Да не испорчу, как можно! – возмутилась Джинджер. – Это же моя профессия. – И объяснила мне: – Я работаю в лондонских галереях. Потрясающе интересная работа.

– К современным способам реставрации надо привыкнуть, – сказала Тирза Грей. – Когда бываю теперь в Национальной галерее, каждый раз я изумленно разеваю рот. Такое впечатление, будто все картины отмыты в ванне с новейшим стиральным порошком.

– Не может быть, чтобы вы предпочитали видеть их сплошь темными, цвета горчицы, – запротестовала Джинджер. Она пристально всматривалась в вывеску гостиницы. – Проявится куда больше деталей. На коне даже может оказаться всадник.

Я вместе с ней стал рассматривать грубо намалеванную картину, единственным сомнительным достоинством которой были разве что древность и грязь. Светлый силуэт жеребца вырисовывался на темном размытом фоне.

– Эй, Сибил! – окликнула Тирза. – Гости придираются к нашему коню, черт побери их наглость!

В холл вошла мисс Сибил Стамфордис и присоединилась к нам. Это была высокая, гибкая женщина с темными сальными волосами, жеманным выражением лица и рыбьим ртом. На ней было изумрудного цвета сари, которое отнюдь не придавало ей привлекательности. Голос ее был слабым и прерывистым.

– Наш милый, милый конь, – сказала она. – Мы влюбились в эту старую гостиничную вывеску с первого взгляда. Думаю, именно она вдохновила нас на приобретение дома. Правда, Тирза?.. Но входите же, входите.

Комната, в которую нас провели, была маленькой, квадратной – наверное, раньше там размещался бар. Теперь она была задрапирована ситцем, обставлена мебелью чиппендейл[32], там стояли вазы с хризантемами – настоящая дамская гостиная в деревенском стиле.

Потом нас вывели посмотреть сад, который летом наверняка был очарователен; после чего мы вернулись в дом – проверить, готов ли чай.

Уже были поданы сэндвичи и домашние кексы, и, когда мы расселись, старуха, чье лицо я раньше мельком видел в холле, внесла серебряный чайник. На ней было простое темно-зеленое платье, и впечатление, что ее голову кое-как вылепил из пластилина ребенок, при ближайшем рассмотрении усилилось. Это было тупое грубое лицо, но, невесть почему, мне оно показалось зловещим. Внезапно я разозлился на себя: выдумывать всякую чушь о перестроенной гостинице и трех пожилых женщинах!

– Спасибо, Белла, – сказала Тирза.

– Еще чего нужно? – Вопрос смахивал на бормотание.

– Нет, спасибо.

Белла ретировалась к двери. Она ни на кого не смотрела, но, перед тем как выйти, подняла глаза и бросила на меня беглый взгляд. В этом взгляде было нечто напугавшее меня… Хотя затрудняюсь объяснить, что именно. Злоба и странное потаенное знание. Я почувствовал, что без усилий, почти не проявляя любопытства, она точно знает, о чем я думаю.

Тирза Грей заметила мою реакцию.

– Белла приводит в замешательство, верно, мистер Истербрук? – негромко спросила она. – Я заметила, как она на вас поглядела.

– Она здешняя?

Я очень постарался сделать вид, что спрашиваю просто из вежливости.

– Да. Полагаю, вам уже кто-нибудь рассказал, что она – местная ведьма.

Сибил Стамфордис звякнула бусами.

– А признайтесь-ка, мистер… мистер…

– Истербрук.

– Мистер Истербрук. Вы наверняка слышали, что все мы занимаемся черной магией. Признайтесь. Такая уж у нас репутация…

– И, возможно, заслуженная, – сказала Тирза.

Ее это словно забавляло. – У Сибил вот огромный дар.

Сибил с довольным видом вздохнула.

– Меня всегда привлекало оккультное, – прошептала она. – Еще будучи ребенком, я поняла, что наделена необыкновенными силами. Автоматическое письмо[33] пришло ко мне словно само собой. Я тогда даже не знала, что это такое! Я просто сидела с карандашом в руке – и ничегошеньки не знала о том, что происходит. И, конечно, я всегда была сверхчувствительной. Однажды упала в обморок, когда пришла на чай к подруге. Что-то ужасное случилось в комнате, в которой я тогда была… Я это знала! И уже позже все разъяснилось: там произошло убийство – двадцать пять лет назад. В той самой комнате!

Она закивала и с огромным удовлетворением обвела нас взглядом.

– Крайне необычно, – согласился Деспард с вежливой неприязнью.

– В этом доме тоже случались дурные вещи, – мрачно продолжала Сибил. – Но мы приняли необходимые меры. Плененные духи были освобождены.

– Вроде весенней уборки, только по выметанию духов? – осведомился я.

Сибил поглядела на меня с большим сомнением. – Какой милый цвет у вашего сари, – сказала Рода. Лицо Сибил просветлело.