Вилла «Белый конь»

– Не хочу, чтобы вы подумали… Я имею в виду – формально я и вправду нарушал границы чужого владения. Но, уверяю вас, мною двигало вовсе не вульгарное любопытство. Положение, в котором я оказался, должно показаться вам весьма своеобразным… Что открывает путь к неверным истолкованиям. Мне бы очень хотелось объясниться… э-э… Внести ясность в свою позицию.

Я ждал продолжения. Казалось, Осборн предложил самую разумную вещь. Мое любопытство, вульгарным оно было или нет, он раздразнил, и я хотел разъяснений.

Мистер Осборн с минуту помолчал, потом принял решение.

– Я и в самом деле хотел бы объяснить вам, мистер… э-э…

– Истербрук. Марк Истербрук.

– Мистер Истербрук. Как я уже сказал, мне бы хотелось получить шанс объяснить свое довольно странное поведение. Если вы располагаете временем, всего в пяти минутах ходьбы отсюда, там, где дорога соединяется с главным шоссе, возле заправочной станции есть приличное маленькое кафе. Моего автобуса не будет еще двадцать с лишним минут. Разрешите пригласить вас на чашечку кофе?

Я принял приглашение. Мы вместе зашагали по дороге. Мистер Осборн, терзавшийся сомнениями, считаю ли я его респектабельным, теперь успокоился на сей счет и уютно болтал о красотах Борнмута, о его великолепном климате, дающихся там концертах и о проживающих там милых людях, самых подходящих для знакомства.

Мы добрались до шоссе. У поворота стояла заправочная станция, сразу за ней – автобусная остановка. В маленьком чистом кафе никого не было, если не считать молодой пары в углу. Мы вошли, и мистер Осборн заказал для нас обоих кофе с бисквитами. Потом подался ко мне через столик и принялся отводить душу.

– Все это началось с одного дела – возможно, вы читали о нем в газетах некоторое время тому назад. Дело не было сенсационным, поэтому не попало на первые полосы газет – если я правильно выразился. Оно касалось католического священника, имевшего приход в том районе Лондона, где я держу… держал аптеку. Однажды ночью на него напали и убили. Ужасное несчастье. Но в наши дни такое случается сплошь да рядом. Он был хорошим человеком – хотя сам я не придерживаюсь католической доктрины. Но, как бы то ни было, я должен объяснить, почему испытываю такой интерес к этому делу. Полиция дала объявление, настоятельно прося всех, кто видел отца Гормана в упомянутый вечер, сообщить об этом. И так уж случилось, что я стоял у дверей своей аптеки в тот вечер около восьми часов и видел, как отец Горман прошел мимо. А за ним по пятам шел человек необычной внешности – достаточно необычной, чтобы привлечь мое внимание. В тот момент, конечно, я ничего такого не подумал, но я наблюдательный человек, мистер Истербрук, и у меня есть привычка мысленно отмечать внешность людей. Для меня это своеобразное хобби, и несколько человек, посещавших мою аптеку, были удивлены, когда я говорил им: «Ах да, кажется, вы приходили за тем же самым препаратом в прошлом марте?» Людям нравится, понимаете, когда их помнят. Кроме того, я обнаружил, что это помогает бизнесу. В общем, я описал в полиции виденного мной человека. Меня поблагодарили – на том все и кончилось. А теперь я перехожу к самой удивительной части своей истории. Дней десять тому назад я приехал сюда на церковный праздник в маленькую деревушку: от нее тянется дорога, по которой мы только что пришли. И каково же было мое удивление, когда я увидел упомянутого человека! Наверное, с ним произошел несчастный случай – во всяком случае, я так подумал, – потому что он передвигался в кресле на колесиках. Я навел о нем справки, и мне сказали, что это богатый местный житель по фамилии Винаблз. Спустя пару дней, как следует все обдумав, я все же решился написать полицейскому инспектору, которому давал показания. Он приехал в Борнмут, инспектор по фамилии Лежен. Однако он, похоже, скептически отнесся к тому, что именно этого человека я видел в вечер убийства. Он проинформировал меня, что мистер Винаблз уже несколько лет является калекой вследствие перенесенного полиомиелита. По его словам, меня ввело в заблуждение случайное сходство.

Мистер Осборн неожиданно смолк. Я помешал бледную жидкость в своей чашке и осторожно отхлебнул. Мой собеседник положил себе три куска сахару.

– Что ж, значит, вопрос закрыт, – сказал я.

– Да, – проговорил мистер Осборн. – Да…

Судя по голосу, он явно не был удовлетворен. Потом снова подался вперед; его круглая лысая голова сияла в свете лампы, глаза за стеклами очков приобрели фанатичное выражение.