Вилла «Белый конь»

– Я должен объяснить вам еще кое-что. Когда я был мальчишкой, мистер Истербрук, друга моего отца, тоже фармацевта, вызвали для дачи показаний на процессе Жан-Поля Мариго. Может, вы помните – он отравил свою жену-англичанку мышьяковистым препаратом. Друг отца опознал его в зале суда как человека, подделавшего подпись в журнале регистрации лекарств, содержащих яд. Мариго был осужден и повешен. На меня это произвело огромное впечатление – в то время мне было девять, возраст обостренного восприятия. И моей большой надеждой стало тоже когда-нибудь поучаствовать в громком судебном процессе, сделавшись орудием правосудия и обличив убийцу! Может, именно с тех пор я и начал учиться запоминать лица. Признаюсь, мистер Истербрук, – хотя это может показаться вам смехотворным, – что я много лет размышлял: а вдруг ко мне в аптеку явится человек, решивший прикончить жену, чтобы приобрести препарат, необходимый для убийства?

– Или, скажем, новая Мадлен Смит[59], – подсказал я.

– Совершенно верно. Увы, – вздохнул мистер Осборн, – ничего подобного не случилось. А если и случилось, значит, того человека так и не привлекли к суду. Такое бывает, скажу я вам, чаще, чем хотелось бы думать ради собственного спокойствия. Поэтому нынешнее опознание хотя и не было тем, на что я надеялся, по крайней мере, давало мне возможность стать свидетелем на процессе об убийстве!

Его лицо засияло детской радостью.

– Представляю, как вы разочарованы, – сочувственно сказал я.

– Да-а.

И снова в голосе мистера Осборна послышалась некая неудовлетворенность.

– Я упрямый человек, мистер Истербрук. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что был прав. Человек, которого я видел, – Винаблз, и никто иной. О! – Он протестующе поднял руку, как будто я попытался возразить. – Знаю. Сгущался туман. Я был на некотором расстоянии от него, но полиция не приняла во внимание, что я превратил опознание людей в науку. Дело было не только в чертах лица, большом носе, торчащем кадыке… Сюда добавились еще и посадка головы, угол между шеей и плечом. Я говорил себе: «Ну же, ну, признай, что ты ошибся». Но продолжал чувствовать – ошибки не было. Полиция сказала, что это невозможно. Но невозможно ли? Вот каким вопросом я задаюсь.

– Несомненно, при увечье такого рода…

Он прервал меня, взволнованно погрозив пальцем:

– Да, да, но мой долгий опыт работы в системе национального здравоохранения… Вы бы поразились, узнав, на какие проделки готовы люди! И что им сходит с рук! Мне бы не хотелось говорить, что медики легковерны – простой случай симуляции они раскусят довольно быстро. Но есть такие методы… Методы, которые скорее распознает фармацевт, чем врач. Например, определенные лекарства или даже совсем безвредные препараты могут вызвать лихорадку, сыпь, раздражение кожи, сухость в горле, усиленную деятельность желез внутренней секреции…

– Но вряд ли – атрофию конечностей, – заметил я.

– Верно, верно. Но кто говорит, что конечности мистера Винаблза атрофированы?

– Ну… Полагаю, его врач?

– Верно. Но об этом я постарался собрать кое-какую информацию. Врач мистера Винаблза живет в Лондоне, практикует на Харли-стрит. Правда, когда мистер Винаблз только что здесь поселился, его лечил местный врач, который теперь ушел на покой и уехал жить за границу. А нынешний доктор вообще никогда не навещал мистера Винаблза. Тот раз в месяц ездит на Харли-стрит.

Я с любопытством взглянул на Осборна.

– И все же это не дает никакой лазейки для… э-э…

– Вы не знаете того, что знаю я, – заявил мистер Осборн. – Достаточно скромного примера. Миссис Х. получает страховое пособие целый год. Получает в трех разных местах – просто в одном месте она известна как миссис Х., в другом – как миссис К., в третьем – как миссис Т… Миссис К. и Т. за вознаграждение одолжили ей свои страховые свидетельства, и она получила денег втрое больше причитающегося.

– Не понимаю, каким образом это…

– Предположите… Просто предположите, – теперь указательный палец мистера Осборна возбужденно ходил туда-сюда, – что наш мистер В. налаживает контакт с настоящей жертвой полиомиелита, человеком, который нуждается в деньгах. И делает ему предложение. Внешне тот человек похож на мистера В., скажем так, лишь в общих чертах. И этот истинный страдалец, называя себя мистером В., вызывает специалиста, тот осматривает его – поэтому история болезни заполнена совершенно правильно. Потом мистер В. покупает дом в сельской местности. Тамошний врач хочет вскоре уйти на пенсию. Снова настоящий страдалец вызывает врача и подвергается осмотру. И дело в шляпе!

Мистер Винаблз становится жертвой полиомиелита с атрофированными ногами, что подтверждено вескими документами. Местные видят его (в тех случаях, когда вообще видят) в инвалидном кресле – и так далее.

– Его слуги знали бы, как пить дать, – возразил я. – Его лакей.

– А если предположить, что это целая шайка и лакей тоже в доле? Что может быть проще! Возможно, не только лакей.

– Но для чего?