Вильсон Мякинная голова

Иной разъ посл какого-нибудь очень ужь обиднаго оскорбленія, слишкомъ тяжело ложившагося на сердце Роксаны, она помышляла о мщеніи, и мысленно наслаждалась зрлищемъ того, какъ ея извергъ сынъ будетъ выставленъ передъ всмъ свтомъ въ качеств самозванца и невольника. Радость эта немедленно отравлялась, однако же, чувствомъ страха. Сама Роксана сдлала своего сына слишкомъ могущественнымъ. Если бы она даже и захотла сказать теперь правду, ей бы никто не поврилъ. Подобная попытка привела бы единственно лишь къ тому, что ее самое продали бы на плантаціи въ низовья Миссисипи. Такимъ образомъ, вс ея замыслы отмстить распадались въ ничто. Она отказывалась отъ нихъ, безсильно злобствуя на судьбу и на себя самое; называла себя дурой за то, что въ роковой сентябрьскій день не обезпечилась свидтелемъ, на показанія котораго можно было бы сослаться въ такую минуту, когда это понадобится для удовлетворенія ея сердца, жаждавшаго мести.

Тмъ не мене, какъ только случалось Тому держать себя съ нею немного подобре и помягче, а это отъ времени и до времени всетаки же случалось, сердечныя раны бдняжки Рокси тотчасъ же заживали, и она снова чувствовала себя счастливой. Она наслаждалась тогда радостнымъ и горделивымъ сознаніемъ, что ея сынъ, рожденный быть рабомъ и негромъ, барствовалъ теперь среди блыхъ и такимъ образомъ мстилъ имъ за ихъ преступленія противъ его собственной расы.

Какъ разъ въ ту же осень, а именно осенью въ 1845 году, на Даусоновой пристан справлялось двое торжественныхъ похоронъ. Граждане этого города отдали послдній долгъ полковнику Сесилю Бурлейгу Эссексу и достопочтенному Перси Дрисколлю.

На своемъ смертномъ одр Дрисколль далъ Роксан вольную, обожаемаго же мнимаго сына торжественно передалъ на попеченіе своего брата, судьи, и его супруги. Это до чрезвычайности обрадовало бездтную чету, такъ какъ бездтнымъ людямъ, вообще говоря, угодить не трудно.

За мсяцъ передъ тмъ судья Дрисколль конфиденціально заходилъ къ своему брату и купилъ у него Чемберса. Онъ слышалъ, какъ Томъ уговаривалъ отца продать этого мальчика въ низовья плантаціи и хотлъ предотвратить скандалъ, который такая продажа не преминула бы вызвать въ город. Общественное мнніе и тогда уже не одобряло такихъ безцеремонныхъ поступковъ со слугами, родившимися въ семь и ничмъ не заслужившими дурного съ собой обращенія.

Перси Дрисколль выбился изъ силъ въ попыткахъ спасти громадное помстье, купленное имъ ради спекуляціи и умеръ не достигнувъ желанной цли. Едва только успли опустить его въ могилу, какъ мыльный пузырь лопнулъ. Молодой наслдникъ Перси Дрисколля, котораго вс считали первостатейнымъ богачемъ, оказался бднякомъ, у котораго за душой не было ни гроша. Ему не пришлось, однако, особенно горевать изъ-за этого. Дядюшка объявилъ Тому, что назначитъ его наслдникомъ и оставитъ ему все свое состояніе. Благодаря этому, Томъ не замедлилъ утшиться.

Оставшись одинокой и вольной птицей безъ родного гнздышка, Роксана ршилась сдлать прощальные визиты своимъ пріятелямъ, а затмъ сняться съ якоря и посмотрть на свтъ Божій. Иными словами, она задумала поступить горничной на одинъ изъ рчныхъ пароходовъ. Такой завидный постъ являлся какъ бы внцомъ самыхъ честолюбивыхъ грезъ у представительницъ ея расы.

Послдній визитъ Роксаны предназначался черному великану Джасперу. Она застала его за работой. Онъ укладывалъ въ сара дрова, заготовленныя Мякинноголовымъ Вильсономъ на зиму. Вильсонъ, бесдовавшій съ Джасперомъ, въ то время когда Роксана пришла прощаться, освдомился, какъ это хватило у нея духу искать мсто горничной на пароход, покидая на Даусоновой пристани обоихъ своихъ мальчиковъ? Онъ предложилъ снабдить ее копіями съ цлаго ряда оттисковъ ихъ пальцевъ, начиная съ самаго ранняго дтства и до одиннадцатилтняго возраста и совтовалъ взять эти копіи съ собой на память. Роксана, однако, тотчасъ же отклонила это предложеніе. Она задала себ вопросъ: ужь не подозрваетъ ли чего-либо этотъ колдунъ, и осторожно объявила, что копіи съ оттисковъ наврядъ ли ей понадобятся. Вильсонъ въ свою очередь сказалъ себ самому: «Уцлвшая у Роксаны капелька негритянской крови заразила ее всю суевріемъ. Она думаетъ, что съ моими стеклянными пластинками, соединена какая-нибудь чертовщина, и что он служатъ приспособленіями для колдовства. Приходя ко мн, она обыкновенно держала въ рук старую лошадинную подкову. Быть можетъ, что это являлось простою случайностью, но тмъ не мене это представляется мн сомнительнымъ».

ГЛАВА V

«Воспитаніе — это все. Персикъ былъ когда-то горькимъ миндалемъ; о цвтной капуст можно сказать, что это капуста, получившая гимназическое образованіе».

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.