Виндера. Танец медных королей

– Я не настроен на разговоры по душам, так что не пытайся копаться в моем нутре, ничего не выйдет. – Он сделал большой глоток, и губы оторвались от горлышка с громким «чпок».

Рина поморщилась.

– Я просто люблю во всем искать логику, – сказала она. – И мне непонятно, как кудесник может быть неудачником. Кудесники сами по себе уже элита, по сравнению с простыми людьми вроде меня. У вас есть магия, есть потенциал. Вы видите энергетические потоки и все такое.

– Ха! – хрипло выдал Кёрфин, словно ворон, не сумевший толком каркнуть. – Ты мыслишь другими категориями, саранча! Ты даже не представляешь, насколько жесток мир кудесников. Это не элита, а гнилое болото, из которого каждый пытается вылезти, пройдясь по твоей голове и утопив тебя поглубже, лишь бы подобраться к королю.

– Даже если так, ты не можешь считать себя неудачником, – твердо сказала Рина. – Ты уже очень удачливый! Судьба решила подарить магию именно тебе!

Кёрфин сипло рассмеялся и пихнул ее в бок.

– Ты серьезно, саранча? Какая ж ты еще наивная! Может, я был бы намного счастливее, если бы у меня не было никакой магии. Моя жизнь из-за нее превратилась в полную дрянь…

Рина молчала, краем уха слушая, как Альберт посреди склада бурно объясняет ситуацию глиняной фигурке.

«Ну и чокнутое, должно быть, зрелище», – подумала она, но тут же переметнула внимание на Кёрфина, который решился заговорить снова.

– Знаешь, это не так-то просто, – вздохнул он, глядя вдаль – на деревянные зонтики грибков и редких птиц, парящих в небе. – В детстве я радовался этому потенциалу, потому что мой отец ждал его, как благословения, а я боялся разочаровать его. Он кудесник Первого круга, мастер по стеклу, у него большая мастерская в Литии, и он мечтал передать свое дело мне… Но я как паршивая овца – ни шерсти с меня не возьмешь, ни мяса, ни молока. – Кёрфин покрутил в пальцах медальон и даже размахнулся было, чтобы выбросить его, но потом снова надел на шею. – Четвертый круг – это мой предел, и это явно не то, чего от меня ждали.

– Это не так уж и плохо, – возразила Рина. – Есть много отличных мастеров с невысоким уровнем.

– Знаешь, какое мое самое ненавистное слово? – после очередного глотка спросил Кёрфин. – Талант. Ненавижу это словечко. Есть люди, которым все дается легко. Они входят в толпу, и перед ними все расступаются, раскатывают ковровую дорожку до самой их цели и посыпают ее лепестками цветов. И ни один проклятый мальчишка не попадется им на пути, перебегая с одной стороны на другую. Им почти не нужна учеба, они все схватывают налету, они всегда лучше всех. А есть такие, как я. Они из этой толпы выползают еле живые, все в синяках и с поломанной спиной, на которой плясала стайка ребятишек.

Рина невольно обернулась на Альберта.

– У меня и моих товарищей по учебе одинаковый потенциал, – продолжил Кёрфин. – Но мне всегда приходилось прилагать уйму усилий для того, чтобы держаться с ними вровень. И как бы я ни старался делать больше, быстрее, лучше, разрыв все равно увеличивался и становился огромным. И в итоге мой так называемый лучший друг разорвал со мной все связи, забрал мою работу, мою любовь, мой смысл жизни. А я вернулся домой, откуда меня вышвырнули, как блохастую собаку из больницы, потому что я не оправдал отцовских надежд и никогда не смогу управлять мастерской.

Для таких, как я, нет смысла пытаться, потому что ты всю жизнь как жук, который лежит на спине, шевеля лапками в попытке перевернуться, и не может. И у тебя только два варианта: или продолжать дрыгаться всем на потеху, или замереть уже в конце концов и оставить себя в покое. Лично я предпочел последнее.

Кёрфин швырнул пустую бутылку в груду мусора и, попав в какой-то колодец, гордо присвистнул. В наступившей тишине Рина обдумывала его слова. Кудесник посмотрел на нее с улыбкой и снова легонько пихнул в бок.

– О чем ты так крепко задумалась, саранча?

Рина посмотрела ему прямо в глаза.

– Знаешь, что? Никто в этом мире не может сделать тебя неудачником, кроме тебя самого. Ни судьба, которая несправедливо с тобой обошлась, ни твои успешные друзья, ни отец с этими его надеждами. Никто не может сделать тебя неудачником. Называть – сколько угодно. Но ты не станешь неудачником, если не будешь так считать сам.

Кёрфин с усмешкой отвел взгляд.

– Что ты об этом знаешь?..

– Я знаю! – Рина снова заставила кудесника посмотреть на нее. – Все Виндеры до меня были очень сильные или очень умные, обладали магией или богатым опытом. Они оставили великое наследие, и я чувствовала себя ужасно, понимая, какой между нами огромный разрыв. Мне казалось, что я совсем недостойна быть Виндерой, я хотела их догнать изо всех сил, и у меня был только один шанс – запустить Ветродуй, потому что никаким другим способом я бы никогда не смогла их превзойти. Только закончить то, что не успели закончить они.