Винный сноб

Мне вдруг отчаянно захотелось сохранить ее уникальный аромат, тот обонятельный отпечаток, который принадлежал только ей, и больше никому. Я стояла перед ее брюками, юбками, свитерами и платьями, висевшими в шкафу. Я протянула руки, схватила их в охапку, прижала к груди и зарылась в них лицом. Я закрыла глаза, прижалась носом к бежевому кашемировому свитеру и сделала длинный глубокий вдох. И еще один.

Это был удивительный запах. Мне хотелось запечатлеть его в своем сознании. Я попробовала описать эту особую смесь ароматов в надежде, что мне удастся запомнить ее, чтобы потом она вызывала в моей памяти воспоминания о времени, проведенном вместе с бабушкой. Я еще раз вдохнула ее запах. Наверняка в нем смешались остатки ее любимой парфюмерной воды и крема для рук. Но я перестала гадать. Я вдыхала нежный бабушкин запах, одновременно растроганная ощущением ее присутствия и расстроенная осознанием того, что вот-вот навсегда потеряю этот аромат – и не только его. Ее запах еще был вокруг меня. Но он исчезал. Скоро его не станет.

* * *

Я возвращалась к этому воспоминанию позже, когда острое чувство горя утихло, перейдя в глухую горечь утраты, и жизнь настойчиво подталкивала меня к обычной рутине. Я вернулась из Дрездена, вооруженная новой уверенностью в том, что могу чувствовать больше и лучше и что мои органы чувств с самого начала не были столь уж безнадежны. Но то мгновение в бабушкиной квартире обнаружило прореху в моих познаниях. Стоя возле шкафа в обнимку с ее вещами, я прекрасно чувствовала все запахи. Вот только мой мозг не знал, что делать с поступающей информацией. Чтобы настроиться на сенсорные сигналы, посылаемые окружающим миром, я должна была не только распознавать его стимулы, но и трансформировать их в знания. Как сигнал становился значимым? Каких навыков мне не хватало? Я погрузилась в список исследований (свой единственный сувенир из Дрездена) в поисках подсказок о природе остроты обоняния.

Где-то среди скептиков между атеистами и верующими в то, что Земля плоская, располагается значительная группа людей, которые убеждены: винная экспертиза – вещь несуществующая, сомелье чувствуют вкусы и запахи не лучше других, а вся суета вокруг вина – грандиозный обман, посему «дайте мне пива и покончим с этим». В поддержку данной точки зрения обычно приводятся два исследования. Соавтором обоих является Фредерик Броше, бывший профессор Университета Бордо. В одном из них студентов его курса энологии попросили описать букет двух образцов вина: белого и красного. «Да проще простого», – наверное, подумали вы. Испытуемые сказали, что белое вино пахнет, как большинство белых: «цветочный» аромат с нотками «яблока», «личи» и «грейпфрута». Для описания красного вина они использовали типичные для красных термины: «черная смородина», «малина», «чернослив». Выяснилось, что в обоих бокалах было одно и то же белое вино, только в одном – подкрашенное. Броше и его соавторы использовали этот пример, чтобы сделать выводы об использовании языка: при описании вин мы ассоциируем их с предметами того же цвета, что и само вино. Но весь остальной мир сделал вывод, что так называемые эксперты не могут отличить белое вино от красного. Во втором эксперименте Броше поручил студентам попробовать и оценить два образца вина из Бордо, одно представленное как не самое качественное vin de table^[15], а другое – из категории гран-крю. Из пятидесяти семи дегустаторов сорок назвали вино гран-крю хорошим, трое – отличным, а дюжина студентов восхищенно отзывалась о его «уравновешенном», «сложном» и «округлом» букете. Когда той же группе дали vin de table, они стали давиться «слабым», «плоским», «плохим» вином. Как вы уже, наверное, догадались, Броше наливал и гран-крю, и vin de table из одной и той же бутылки Бордо среднего качества. Газетчики и блогеры окрестили винную дегустацию «ерундой» и «псевдонаукой». И их можно понять: что это за «эксперты», ощущения которых предвзяты?

Но прежде, чем записывать их в мошенники, важно признать, что эти люди все-таки отличаются от всех остальных. Просматривая статьи об исследованиях, привезенные из Дрездена, я поняла: настоящий специалист – это не просто обладатель носа, обученного распознавать мельчайшие отличия ароматов.