Винный сноб

Не торопитесь. К сожалению, тут не все столь прямолинейно. Несмотря на давнюю историю, эта система классификации часто ненадежна. Титулы на этикетке должны соответствовать качеству, но на практике не каждое гран-крю превышает по качеству премье-крю или даже коммунальное вино (коммунальное вино одного производителя может быть в несколько раз достойнее, чем гран-крю другого). Некоторые лучшие современные виноделы Италии пошли на прямое нарушение закона и стали создавать вина наподобие Сассикайи – купажа из французских сортов винограда, который годами официально классифицировался как низкопробное vino da tavola – столовое вино. Фанаты Бордо используют название «супервторые» для обозначения особо выдающихся вторых крю, которые ни в чем не уступают якобы превосходящим их первым крю. Кроме того, разве не логичнее было бы вместо оценивания качества по тому, что происходит на винограднике, измерять успех вина по тому, что происходит в бокале: какой у него вкус и аромат, какие ощущения оно вызывает?

Итак, нельзя было полностью доверять традиционным классификациям. Тогда я попробовала ориентироваться на цены. Конкретные, выраженные в математических символах. Бутылка за 60 долларов по вкусу намного лучше, чем за 6 долларов, и гораздо хуже, чем за 600 долларов, – правильно? Иначе зачем бы мы столько тратили?

Я задала этот вопрос винному экономисту Карлу Сторчманну – профессору Нью-Йоркского университета, который руководит журналом Journal of Wine Economics и, будучи энофилом, каждую неделю проводит слепые дегустации вместе с друзьями. Он согласился с моей упрощенной логикой: цена соответствует качеству – но лишь до определенной точки. Существует ценовой порог для вин, произведенных промышленным способом; другой, более высокий ценовой порог – для вин, созданных вручную; и третий, еще более высокий ценовой порог – для вин, являющихся символами статуса. Изысканные вина могут иметь более изысканный вкус и обходиться дороже, потому что производятся с применением более качественных ресурсов, которые дороги и, соответственно, повышают стоимость конечного продукта. Одна бочка из французского дуба сорта премиум может стоить до тысячи долларов. Акр земли в долине Напа, где лозы получают идеальное количество солнца и влаги, продается за 300 тысяч долларов, во много раз дороже аналогичного по размеру участка в регионе, производящем вина в картонных пачках, таком как засушливая и жаркая Калифорнийская долина. Многолетнее хранение вина в погребе, способствующее идеальному созреванию напитка, тоже отражается на его стоимости. И бремя всех дополнительных издержек переносится на плечи покупателя.

По подсчетам Карла, качество стабильно растет вместе с ценой примерно до уровня 50–60 долларов за бутылку. После этой точки стоимость поднимают уже другие факторы, такие как бренд, репутация и редкость, так что «у вин по 50 долларов за бутылку и по 150 долларов за бутылку физические характеристики с большой долей вероятности будут одинаковыми», считает Карл. Бургундское хозяйство Домен де ла Романе-Конти выпускает в среднем лишь 8 тысяч ящиков вина в год, тогда как винодельческое предприятие Beringer Vineyards, принадлежащее конгломерату Treasury, ежегодно выдает примерно 3,5 миллиона ящиков. Закон спроса и предложения позволяет Романе-Конти продавать 750 мл ферментированного виноградного сока за суммы, сопоставимые с первоначальным взносом при покупке дома. Когда стоимость вина достигает трехзначной суммы, она указывает скорее на ценность бутылки как инвестиции или фамильной собственности, чем на его непревзойденные вкусовые качества. «Все, что стоит 500 долларов, – особая история. Вы покупаете не вино. Это уже предмет коллекционирования», – сказал Орли Ашенфелтер, профессор эконометрики Принстонского университета, помогающий Карлу выпускать Journal of Wine Economics. Если отбросить инвестиционную или сентиментальную ценность, с точки зрения вкусовых качеств «цена в 500 долларов за бутылку вина неоправданна. Гарантирую, что смогу найти тебе другую бутылку всего за 100 долларов, и ты не почувствуешь разницы, – сказал он. – Куча людей в мире платит за красивые слова».

Их аргументы, подкрепленные трезвой весомостью строгой науки, звучали убедительно. Но сразу кричать «А король-то голый!» тоже казалось неправильным, слишком упрощенным. Я встречала немало людей, поставивших свою карьеру и жизнь – и состояние – на том, что разница все же существует. И я видела, что цена может влиять на наше восприятие качества, а не только отражать его.

И это привело меня к науке. Может быть, она поможет отделить зерна от плевел? Может быть, дорогие вина обладают какими-то уникальными химическими характеристиками?