Виновное сердце твое (СИ)

- В Нью-Йорке сейчас идет оперный сезон, - задумчиво проговорил Ганнибал, запуская пальцы в его волосы, - насколько я знаю, классическая музыка не влечет вас, Уилл. Но сложно составить мнение, пока вы не испытали впечатления от шедевров в исполнении лучших исполнителей, пока вы не увидели роскошь и драму своими глазами.

- Год назад я бы сразу отказался, - ответил Уилл с режущей, неприятной искренностью, - но я столько раз ошибался, что не сосчитать. Может, это только сейчас опера кажется мне скучной. Может, вы правы, и я не знаю, о чем говорю. Да, звучит очень заманчиво, я никогда еще не был весной в Нью-Йорке, только проездом.

- Там интересно весной, - вкрадчиво проговорил Ганнибал, на миг и сам погрузившись в сладкие грезы о путешествии в другой город. – Сезон заканчивается в мае.

- Тогда у нас еще есть время подумать, - безмятежно отозвался Уилл, прижимаясь к нему и сонно жмуря глаза.

========== Часть 18 ==========

Весеннее хмурое солнце неохотно заглядывало в кабинет, лучи света гибли на занавесках, и в кабинете царил полумрак. Метроном ритмично резал время на части, короткие сухие щелчки заглушали тихие, едва слышные рыдания. Плач являлся одной из самых выразительных реакций, но Ганнибал не чувствовал эмоциональный отклик в душе в ответ на чужие слезы. Если не считать жгучих воспоминаний детства - не чувствовал никогда. Правда, порой возникали удивительно похожие паттерны, вынуждающие его сердце мгновенно обвариться кипятком. Исключения были мучительно-желанными, как попытка съесть чересчур горячее, сочное мясо. Ганнибал прекрасно осознавал, что нередко привязывал эти ощущения к тому, что происходило между ним и Уиллом.

Но на работе подобного не происходило. Держа пациентов на расстоянии, Ганнибал пресекал любые попытки эмоционально проникнуть на его территорию.

Из приятных, несколько бессвязных размышлений его вывел шорох носового платка: Мириам Палмер перестала, наконец, тихо и однообразно всхлипывать и стерла слезы с лица.

- …до сих пор я запрещаю себе вспоминать это, - она начала озвучивать мысли, звеневшие в голове. - Я расследовала это дело, перебирая все возможные зацепки, и совершенно случайно я наткнулась на Ингрэма. Однажды войдя в его дом, я не смогла выйти. Вы, наверное, читали про маньяка, который после всех его преступлений спокойно умер от сердечного приступа? Ушел от ответственности, - Мириам стиснула зубы, - откинулся во сне счастливым и свободным. Я считала, что погибну там. Я не сразу поняла, что я жива, и что все закончилось. Я очень долго… была за чертой.

- Вы пережили ваше возвращение. Что вы думали об этом?

- Я не думала ничего. И сейчас тоже. Нет, я не вру себе, что этого не было, но просто… просто не думаю об этих месяцах, и все.

- И как вам это удается? - голос Ганнибала прозвучал глухо и резко.

- Как… Как будто я нарастила себе мозоль вокруг этих воспоминаний, - криво улыбнулась Мириам, - когда я приближаюсь к ним, что-то во мне напоминает, что я подхожу к опасной зоне. Внутренний часовой звучно передергивает затвор.

- Вы считаете воспоминания о покушении на жизнь и похищении опасной зоной?

- Да, - кивнула она, - с тех пор, как я запретила себе и всем вокруг напоминать об этом, мне стало легче.

- Вам удобно жить с опасной зоной и вооруженными часовыми в психике? Как ощущаете себя?

- По-разному, - честно ответила Мириам и посмотрела на него в ответ. - Похоже, вам не нравится мой способ.

- Если быть точным, то я хотел бы предостеречь вас от создания таких зон, - внятно и весомо проговорил Ганнибал.

- Почему?

- Вы сами должны это понять, - сказал он, блуждая взглядом по узору на ее серьгах. Помолчал и все же добавил, - к примеру, если вы окажетесь в безобидной ситуации, но окружающие маркеры будут схожими, то ваша реакция будет непредсказуема.

- Вы считаете, что я могу внезапно сойти с ума, вновь оказавшись в подвале?

- Мириам, вы умный и образованный человек. Вы знаете, что получение представления об окружающем мире складывается из совокупности факторов. Иными словами, чьи-то слова, действия, непривычный запах могут поднести зажженную спичку к вашей опасной зоне.

- Я стараюсь не поддаваться паническим атакам, - нахмурилась она, неуловимо напоминая стойкого оловянного солдатика из сказки Андерсена.

- Может ли восковая свеча не поддаваться пламени? - риторически спросил Ганнибал, а потом сцепил пальцы в замок и посмотрел на Мириам с оттенком теплоты. Было в ней что-то раздражающее и одновременно очень привлекательное, эта стойкость при откровенном поражении.

- Вы предлагаете мне войти в эту зону? - нахмурилась Мириам, изучая его в ответ, ее глаза в обрамлении мокрых ресниц казались совсем строгими, - вы хотите, чтоб я признала свое… свою неудачу и постоянно думала о ней?

- Вы и без того постоянно думаете о вашей травме, хоть и стараетесь заглушить эти мысли. Послушайте, Мириам, - Ганнибал чуть наклонился вперед, - это не поражение и не неудача. Вас подвергли насилию, вы были травмированы, вот что произошло.