Виолетта и Затерянный сад

Прижавшись к стволу, Бублик неотрывно наблюдал, как когтистые ветви первых елей цепляются за камни… Одна из них, с серым, наполовину обгоревшим стволом, уже карабкалась на холм. И тут Бублик заметил рядом большой гладкий камень. Он вскочил и попробовал столкнуть его носом. Камень не поддавался. Но Бублик, подгоняемый страхом, пытался ещё и ещё… И вдруг камень, будто сам собой, сдвинулся и поехал – легко, как на полозьях, достиг края склона и сорвался вниз, прямо на ель. Дерево в последний момент ловко увернулось, и снаряд беспрепятственно проследовал вниз. Тем временем сзади раздавалось зловещее поскрипывание и потрескивание наползающих стволов…

– Стоп! Остановитесь!

Бублик даже вздрогнул. Да и ели мгновенно замерли – настолько громко и решительно прозвучал голос его хозяйки откуда-то сверху. Крепко ухватившись за ствол, Виолетта пыталась сохранить равновесие и не упасть, когда до цели буквально рукой подать. Часы без стрелок держались на ветке при помощи куска ржавой металлической проволоки. Вот они, прямо над головой, ещё чуть-чуть, и она дотронется до них пальцами…

Вцепившись в ствол, Виолетта встала на цыпочки, аккуратно сняла реликвию, положила на ладонь и крикнула толпе деревьев:

– Этот предмет очень важен для Сада! Вы должны доверить его мне!

Ёлки если и отреагировали, то, похоже, не слишком доброжелательно. Почему они такие агрессивные? Виолетту немного потрясывало, но уже не от страха, а от вибрации ненависти, которая исходила от этих живых мертвецов. Она вдруг чётко, как в кино, увидела всё то, что в них хранилось годами, а сейчас выплёскивалось чудовищной яростью. Вот люди приносят их домой, украшают и устраивают вокруг них праздник, водят хороводы, а потом выбрасывают, как старый хлам. Деревья злились и в то же время скучали по тем дням, когда были центром всеобщего внимания.

Виолетте стало их жалко, и она продолжила, уже немного спокойнее:

– Я постараюсь завести Часы побыстрее. А потом…

Не успела она договорить, как ели со страшным скрежетом бросились к склону. Сквозь ветки Виолетте не было видно, что происходит у подножия высокой ели, но она слышала отчаянный лай Бублика и чувствовала, что ею снова завладевает страх…

– Ну всё, на этот раз выбора нет, – прошептала она.

Виолетта убрала Часы в рюкзак и торопливо в нём пошарила. «Ага, вот ты где!» Она достала из рюкзака какой-то предмет и подняла руку как можно выше, чтобы ели его увидели, хотя поди разбери, где у них там глаза!

– Подождите! Взамен я дам вам вот это! Это тоже реликвия. Очень ценная. И… и она сверкает в темноте!

Шум мгновенно прекратился. По ёлкам прокатился шелест – туда, обратно и снова туда, словно гул толпы. Казалось, деревья оживлённо обсуждают её предложение.

И вдруг над их глухим ропотом раздался пронзительный крик:

– Протестую! Это произвол! Я не хочу заканчивать здесь свои дни!

Перл! Бедный малыш! Виолетта осторожно поднесла камешек к губам.

– Прости, – прошептала она ему. – У меня нет выхода… Но клянусь тебе, я за тобой приду. Потерпи, пожалуйста. Я вернусь, как только смогу.

С комком в горле, почти зажмурившись, стараясь не обращать внимания на отчаянные протесты камешка, Виолетта привязала его к верхушке дерева. Она молилась, чтобы этого оказалось достаточно для усмирения гнева елей.

Ей было плохо, ей было стыдно – оставляла друга на произвол судьбы, – но что поделаешь? Да, он часто (и даже ещё чаще) бывал невыносимым. Но Виолетта к нему привязалась. Не будь его, она бы ни за что не смогла поговорить с троллями. И её поглотила бы Бездна. Они бок о бок прошли через столько испытаний! Вдобавок Перл был неспособен двигаться, защищаться. А она его предала, нарушила свои же обещания. Уж лучше бы у меня совсем сердца не было, чем чувствовать, как оно сейчас рвётся на части, думала Виолетта.

Спускаясь по стволу, она снова и снова кричала:

– Я за тобой вернусь! Клянусь!

Удастся ли ей сдержать обещание? Кто знает…

24 Часы без стрелок

Бублик, растянувшись в траве, догрызал четвёртый огурец, а Виолетта промывала речной водой его царапины.

– Я тобой так горжусь! Пощипывает?

– Нет-нет, наоборот, мне очень нравится вкус уксуса…

– Я о твоих ранах.

– А-ах! – застонал пёс. – Да-да, ужасно! Ещё один огурец, и я смогу обо всём забыть, наверное…

Виолетта снова вспомнила их бегство. Деревья, казалось, были зачарованы камешком, сверкающим на верхушке елки. Возможно, он напомнил им о временах их рождественского триумфа? Они с Бубликом галопом промчались мимо ёлок, а те даже не шелохнулись… А вот наконец и тролли, и можно выдохнуть! Кремень и Базальт проводили их до укромной долины, но теперь, без помощи говорящего камешка, общаться с ними было не так-то просто.

При воспоминании о криках Перла Виолетте снова стало стыдно. И от этого как-то зябко.

– Буцефал, нам нужно обязательно освободить Перла. Я пообещала и сдержу слово, – сказала она, давая своему скакуну очередной огурец. Пятый? Шестой? – Да ты меня вообще слушаешь?