Виолетта и Затерянный сад

Разберитесь сами. Мне нужно вернуться домой. Вы уже достаточно большие, чтобы найти разумное решение. А пока приказываю вам восстановить мост и тотемы, а не спорить, как кукушки в гнезде, которое вам не принадлежит!

Я приду, чтобы проверить выполненную работу, как только закончу своё дело.

Отлично сказано, похвалила сама себя Виолетта и опустила Пифия на землю. Он уже собрался уходить, и тут Виолетта его окликнула:

– Подожди, чуть не забыла:

P.S. Оставьте мне немножко клубники. Пожалуйста.

Она проследила, как маленький курьер исчезает в крошечной щели между двумя камешками, и двинулась в путь.

Наконец Виолетта вышла на тропу, по которой приехала на Бублике. Тропа была узкой, и требовалась недюжинная ловкость, чтобы увернуться от растущего на обочинах колючего кустарника. И в этот момент она подумала об Эль. Вот кого бы расспросить о Луизе и своих последних открытиях… Наверняка она что-то недоговаривает. Но странно, в последнее время Собирательница держалась в стороне. Разве что прекратила шпионить за Виолеттой… Как же привлечь её внимание?

– А, знаю!

Виолетта достала из рюкзака маску лисы, надела её и принялась напевать песенку, сочиняя на ходу:

Прогуляемся в лесок,
Где мой зайчик скок-поскок.
Если я его найду…
Маску я с него сдеру!

Виолетта повторила свою считалочку раз десять. Она была уверена, что Эль со своими большими ушами в конце концов её услышит. И тогда точно придёт. И подталкивать её будут дружно и любопытство, и зависть.

Едва она вышла на опушку и допела последние слова, как раздался хриплый голос:

– Ну а я тебя сожру.

Это была не Эль… Сиплый! Виолетта различила его тёмный силуэт, медленно отделяющийся от деревьев. Она сняла маску и приняла оборонительную стойку, готовая защищаться.

10 Раны

Похоже, серый пёс был здорово измотан. Его лапы, напряжённые, как пружины капкана, едва заметно подрагивали, а глаза сверкали лихорадочным, немного безумным блеском. Виолетта чувствовала: малейшее движение может спровоцировать нападение. А у неё нет даже палки, чтобы отбиться! Надо с ним заговорить – осторожно, взвешивая каждое слово. Как обезвреживают бомбу.

В голове опять теснились, толкая друг друга, разные варианты. «Я тебе не враг» – чересчур любезно. «Я тебя не боюсь» – слишком фальшиво. «Ты не посмеешь на меня броситься» – вызывающе. «Я знаю, что в глубине души ты хороший» – а этого она совсем не знает, и поэтому опять фальшь.

Ну давай же! Он вот-вот прыгнет… И Виолетта крикнула:

– Мне надо пописать!

Это было правдой! Ей вдруг страшно захотелось в туалет. Но она поразилась реакции Сиплого. Не меньше, чем он – её словам. Ошарашенный пёс, кажется, раздумал на неё нападать и несколько смущённо ответил:

– М-м… Вон там кустики… Иди, я не смотрю.

Уговаривать Виолетту было не нужно, и она кинулась в заросли лавра. Вернувшись, увидела, что Сиплый сидит посреди опушки и трёт лапой челюсть. Пёс злобно на неё поглядывал, однако безумие из его глаз исчезло.

– Поговорим? – спросила Виолетта.

– О чём? – прорычал Сиплый. – Хочешь попросить прощения? Извинения не принимаются.

– Да вовсе нет.

– А могла бы! Ты даже представить себе не можешь, каково это было – стать вожаком стаи! Волчья шкура сделала меня похожим на волка, но этого было недостаточно. Сначала мне пришлось издали следить за ними, изучать их повадки, малейшие детали их жизни. Потом прийти к ним и заставить меня принять. И уж только затем признать меня лучшим охотником, самым сильным, самым выносливым.

– И тебе удалось.

– Да… А потом явилась ты. И унизила меня! Перед всеми! Я потерял всё. Из-за тебя!

– Ты по-прежнему хороший охотник. Ты по-прежнему сильный и выносливый. И ты свободен.

Сиплый встал и принялся медленно кружить вокруг Виолетты. Она заметила, что нос у него распух и стал фиолетовым.

– Я не настолько силён, чтобы выжить в одиночку. Почему, как ты думаешь, волки живут стаями?

– Ты ранен! Что с тобой случилось?

– Это всё твой раб. Он дерётся, как… не знаю, как кто… Первый раз вижу, чтобы пёс дрался вот так, головой. Прямо как козёл! Точно, он дерётся, как козёл! А-а… – Сиплый так разошёлся, что совсем забыл о раненой челюсти.

И тут Виолетта расхохоталась – нет, конечно, не над раной Сиплого. Из неё начало выплёскиваться скопившееся за последнее время напряжение. И страх. Нужна была только последняя капля… И её добавил Сиплый.

– Ты надо мной смеёшься? – в ярости прорычал он.

– Из… ви… ни, – икая от смеха, проговорила Виолетта. – Просто представила морду Бублика, если бы он это слышал! Ой… Вот бы он оскорбился! И когда вы успели подраться? Ты его видел? Со Сборщиками?