Виолетта и Затерянный сад

Покрываясь рождественскими игрушками, ели вновь обретали праздничный вид. И достойный! Они уже не ползали по земле, голые и сухие, похожие на чудовищных пауков. Одна за другой они вставали, выпрямлялись и гордо демонстрировали свои разноцветные украшения.

И вот наряжена последняя ёлка, и опустевший пакет наконец опал. И тогда на верхушку высокой ели сел воробей и осторожно ухватил клювиком Перла. Ели зашумели.

– Спокойно, – удивительно нежно сказал им камешек. – Всё в порядке. Теперь я нужен в другом месте.

Ели опять пришли в движение – они вновь аплодировали. Воробей взлетел и вместе с Перлом совершил над толпой деревьев круг почёта.

– Благодарю! Благодарю! Для меня было большим удовольствием познакомиться с вами! – крикнул камешек, немного более красный, чем обычно.

Воробей подлетел к Виолетте, сел на её раскрытую ладонь, положил свой трофей и улетел. За ним последовали и другие птицы. В одно мгновение все они исчезли за горизонтом.

– Надо бежать, пока ёлки не передумали, – прошептал Перл.

– Нет, я уверена, что они не передумают. Смотри, вон уже воткнули корни в землю. Вот увидишь, скоро они снова зазеленеют.

– В таком случае браво, Защитница! Хотелось бы мне знать, как это всё уместилось у вас в пакете.

– Мне тоже, – улыбнулась Виолетта.

Она задумчиво посмотрела на лежащий у её ног пакет. На земле вокруг него были сотни птичьих следов. Постойте-ка, постойте-ка, как интересно…

– Эти следы… Они тебе ничего не напоминают? – взволнованно спросила Виолетта.

– Э-э… птичьи лапки? – осторожно предположил камешек.

– Разумеется! Но и кое-что ещё! Не видишь? Они похожи на надписи на тотемах! На первый взгляд это всего-навсего формы лапок! Но присмотрись, это знаки – руны или уж не знаю что… Птицы оставили мне послание! Только вот я не могу его расшифровать.

14 Мурографический аппарат

Чем дольше Виолетта рассматривала следы, тем сильнее была её уверенность, что это письмо. И ключа к нему у неё не было.

– Ну что, пошли? – уже в который раз повторил Перл, нервничающий из-за близости елей.

– Подожди… Я пытаюсь запомнить эти знаки.

– Есть гораздо более простое решение! – раздался голосок из растущего поблизости кустика.

Виолетта обернулась:

– Пиф! Ты здесь откуда?

– Я только что прибыл. Найти вас нам велела белозубка. Мы в полном вашем распоряжении и ждём указаний.

– Кто это «мы»?

– Вторая бригада Микростроения! – ответила другая малюсенькая точка у её ног.

Перед ней маршировала колонна крошечных муравьёв. Точка представилась:

– Конструкт, командир бригады. Мною получено задание присоединиться к Защитнице и наладить её Мурографический аппарат.

Виолетта не сразу поняла, о чём это он. А, ну конечно, фотоаппарат! Она извлекла из рюкзака старый поляроид и прихваченную из дому кассету с пачкой специальной фотобумаги.

– Что, правда? Вы можете заставить его работать?

– Так точно! – по-военному чётко ответил Конструкт. – Рабочие, слушай мою команду… По местам!

Виолетте не пришлось ничего делать: одна колонна муравьёв занялась кассетой, а две другие проникли внутрь аппарата. Три муравья выбросили из устройства частички земли и застрявшую в нём травинку. Затем первая колонна аккуратно вставила кассету в корпус, и он принялся вибрировать, будто набирая скорость. Тут, словно капитан подводной лодки, за крошечным стеклянным иллюминатором объектива возник Конструкт.

– Мурографический аппарат готов к работе, Защитница! – доложил бригадир. – Мы ждём, чтобы вы его направили.

Виолетта схватила поляроид и нацелила его на птичьи следы.

– По моей команде… мурографируйте! – скомандовал Конструкт.

Стараясь не шевелиться, Виолетта держала фотоаппарат сфокусированным на следах. Вскоре он принялся вибрировать и щёлкать – внутри него закопошились муравьи.

Руководил манёврами Конструкт. Сосредоточившись на том, что он видел, он посылал рабочим сведения о картинке, которую им следовало нанести, – и всё это без единого слова. На муравьином языке запахов он указывал точное положение и форму каждого следа птичьих лапок, оставленного на серой земле.

Муравьи суетились во внутренностях аппарата: одни бегали по листу чувствительной бумаги туда-сюда и наносили на неё лапками крошечные точки, другие оставляли на них капельки кислоты, которая потом затемняла бумагу.

Разумеется, подобная процедура фотографирования была продолжительнее простого щелчка затвора. Виолетта очень старалась, но в какой-то момент рука у неё дрогнула.

– Простите! Я пошевелилась! Теперь фотография будет расплывчатой?

– Ничего страшного, Защитница. У нас работают профессионалы, и они обучены выдавать точные снимки даже при сильном ветре, в бурю, во время скачек на спине барсука или при нападении ёжиков.

Наконец из аппарата начал потихоньку выползать прямоугольный лист. На его поверхности с чёткостью старинной гравюры была прорисована почва, покрытая следами птичьих лапок.

– Вот это да! – воскликнула Виолетта. – Теперь у меня есть точная копия того, что написали птицы!

– К вашим услугам! – ответил Конструкт. – Мы остаёмся в Мурографическом аппарате до вашего нового распоряжения.