Виражи эскалации

«Ну вот. И что я прикажу парням, кроме того, что уже сказал? Может, запросить изменения правил применения силы?» – кэптен бросил взгляд на коммутатор связи с Вашингтоном (начальство «висело» на прямой линии – по первому запросу, требуя немедленного освещения по любому изменению обстановки) и задался тем же вопросом уже вслух:

– Запросить изменения правил применения силы?

– Сэр! – вскинулся офицер. – Радиоперехват частоты русских…

– Что там?

– По-моему, наши парни сами себе изменили правила.

Кризис «три»!..

Немногим ранее на мостике флагманского ТАВКР «Минск» командир авиагруппы сделал неожиданное предложение:

– А если нам самим совершить налёт на УДК янки?

Поводом полковнику послужили очередные данные космической фоторазведки, определившей новое место «Таравы» на текущий момент – координаты, курс, всё указывало на то, что американский отряд в составе двух кораблей заметно приблизился. Дистанция оставалась по-прежнему недоступной для Як-38, однако вполне укладывалась в боевой радиус «сто сорок первых».

– Имитировав атаку, создав косвенную угрозу, мы вынудим нашего американского капитана удерживать подле себя, над полётной палубой, усиленный воздушный патруль. Тем самым ослабив нажим на наши вертолёты. Либо…

– Да понял я, – не дал закончить Паромов, – попугать малость «стреляных воробьёв», дабы не думали себе там. А на подвески что? Какова загрузка?

– «Воздух-воздух» для самообороны и… ПТБ. Дистанция в пределе, но резерв не помешает. На непредвиденные обстоятельства.

– Мы угрозу демонстрировать топливными баками будем?

– В принципе, – явившийся вместе с полковником инструктор лётного отряда КБ «Яковлева» схватился за карандаш, делая на скорую расчёты, – если сделать один заход, затем на вираж и назад, то… дополнительных двух тысяч литров в конформном баке под фюзеляжем будет достаточно. Тогда под крыльями: две «воздух-воздух» Р-73 и две противокорабельные Х-25. Укладываемся.

– С Москвой ваш старший связывался?

– Так точно! Сказали «на ваше усмотрение».

– В таком случае взлёт по готовности, – дал добро командующий.

По мере свёртывания морской компоненты «пакистанской операции» группа кораблей под непосредственным управлением контр-адмирала Паромова высвобождалась на «американское направление». ТАВКР «Минск» спешил сократить рабочую дистанцию для СВВП, двигаясь полным ходом, продолжая принимать и выпускать летательные аппараты.

«Сто сорок первые» отрывались от палубы коротким разбегом, практически сразу же перекладывая сопло, переходя в самолётный режим, энергично набирая скорость. Маршрут полёта выстраивали так, чтобы выйти на американские корабли с «правильного пеленга» – маскируясь для американских радаров под «своих», под «Харриеры».

Не прошло и трёх минут (на тот момент они ещё только обходили, огибая район противолодочной операции), как командный пункт вышел по закрытому каналу связи, внося коррективы в задание:

– «Беркут» – КП. Имитация атаки – возможно, не учебная задача! Ожидайте дополнительных указаний!

Командир пары ответил в эфире подтверждением приёма, затем бросил ведомому:

– Ты понял? Атака фактическая. С чего вдруг?

– А ты на частоту авиагруппы переключись, – ответил напарник.

– Твою ж мать… – секундой позже выдал ведущий.

– Они сбили «Як»!

Не сказать, чтобы это прозвучало «как гром с ясного неба»… Сколько сегодня уже произошло. А авиация в «холодной войне» самая инцидентная, учитывая, что там сейчас в зоне противолодочной операции происходит и на каких «ножах».

Но всё же: не авария, не столкновение летательных аппаратов по неосторожности… – «сбили»! Что сразу обостряло положение, независимо от того – случайность ли, намеренно ли – планка в противостоянии в воздухе поднималась от «провокации» к «инциденту». А там и до прямого конфликта недалеко… Если чего не хуже.

О чём-то похожем выше говорил кэптен Ньюмен, кстати. Слышать его на советской эскадре, конечно, не могли. Его не слышали и «свои» в далёком вашингтонском Пентагоне, как и, разумеется, высокопоставленные при погонах оппоненты в Москве. Но рассуждения у всех, в силу здравого смысла, наверняка опирались на одинаковые резоны.

Бытует мнение, что военные (рьяные милитаристы) нередко испытывают раздвоение сознания, когда мощь вверенной боевой техники, сила подчинённых армий пьянит… В то же время только профессиональный военный как никто другой трезво оценивает шансы на победу, цену этой победы и вероятность поражения.

И вовсе не странно, что в профессиональном перекосе «человека в погонах» и естественной реакции на агрессию – «ударить в ответ!» – именно кадровые офицеры лучше всего понимают, какие сложности и тяготы несёт за собой военный конфликт и, не дай боже, серьёзная масштабная война, зная и всю её пагубность в применении полного стратегического арсенала.

Впрочем, концепция «око за око, зуб за зуб» всегда играет сильной стороной.