Виражи эскалации

«Вот это да! Я бы это и операцией не назвал… скорей миссией. А ещё правильней – экспедицией, если не совсем научным экспериментом. А Терентьев, ну ни гад ли – знал же, но ни словечком. Мог бы хотя бы намекнуть».

Вопросов мигом набежала уйма, но вместо того, чтобы начать их задавать, в голове почему-то всплыло то старпомовское «не понимаю», когда дело коснулось штатного расписания и комплектования экипажа корабля.

Сейчас, ознакомившись с новым приказом, приходило понимание, по каким критериям осуществлялся этот отбор: предпочитали людей, менее всего привязанных к берегу, к родным-близким. И если заглянуть в личные дела – сравнить, сопоставить, поразмышлять, наверняка там будут холостяки или бездетные. А среди молодняка срочной службы, скорей всего, не единственные сыновья или что-то в этом роде.

«Значит, – делал выводы Геннадьич, – командование не исключает провала миссии. Или хуже – катастрофы? Да нет же, просто они там, наверху, заранее допускают, что, возможно, отправляют людей в один конец. Но ведь чисто сработать в этом плане всё равно не получится – кто-то и что-то у кого-то здесь, „за порогом“, по-любому останется. Это ж целый корабль, мать его, и семьсот с лишним душ!

Хотя… когда это партийное руководство и тем более суровых ребят из КГБ волновали индивидуальные переживания человеко-винтиков, когда Родина-мать призвала, построила, забрила… Для наших генералов не считаться с людскими потерями – это так, лишь генетические издержки татаро-монгольского наследия.

Но да будет хоронить. Мы «Петром»-крейсером прыгнули, сами того не ожидая, в ту же неизвестность… и ничего – целёхоньки. С чего бы снова не скакануть, коли советские товарищи учёные что-то там вычислили и рассчитали. Вон он, Вова-особист, сидит себе и не изволит сомневаться…»

Стоило подумать, внимательный «чекист» тут же протянул свои бумаги. Всё так же молча. Бумаги, подтверждающие его полномочия как официального делегата от высшего управляющего органа СССР в предстоящей миссии. И очередные погоны он получил в соответствие – полковник – в этом звании офицеры КГБ ни много ни мало попадают в номенклатуру ЦК КПСС.

Распределение полномочий было чётко регламентировано. И пока больше никто в настоящие планы и курс дела посвящён не будет. И так, видимо, правильно. Попробуй, объясни всю ту «фантастику» тому же замполиту или старпому. Подумают, что «напились командир с особистом на пару до белой горячки». Не поверят, пока сами наглядно не увидят.

Так что весь экипаж – «играть втёмную», оставляя в неведении до последнего момента «здесь». И только по успешному переходу – «там»…

Вот только тогда…

* * *

Все назначенные реперы сохранялись: место встречи с судами снабжения, расчёт штурмана по времени, курсу, скорости движения.

К исходу следующих суток, так и не зайдя в столичный порт Республики Сейшельские Острова, «Москва» отгремит в клюзах на якорной стоянке в виду архипелага, начав приём топлива от танкера. Через некоторое время с другого борта пристроится второй транспорт, наладив передачу сухих грузов.

Здесь уже, зная «на что идут!», командир крейсера будет лично контролировать весь «приход», равно как, признав предусмотрительность штабных планировщиков, так и удивляясь, и, чёрт возьми, устав удивляться от каких-то совсем уж непонятных решений по тем или иным направлениям; дополнительно отправит в штаб флота и свои запросы, хотя и не рассчитывая на быстрый и удовлетворительный отклик.

Короче… на общем ответственном фоне, с включением всяких нестыковок, голова шла кругом.

Но, так или иначе, место нашлось всему.

Так или иначе, места для неуютного беспокойства и думок находилось немало.

Сейшелы прошли стороной, исчезая в дымке тропической испарины.

Сам не замечая, что бормочет вслух, командир изучал грузовую ведомость:

– Топлива приняли под завязку. И всего остального тоже…

– Подняли уровень моря почитай на полные пятнадцать тысяч тонн водоизмещения, – проявит неожиданное знание технических характеристик крейсера особист.

– Это вы о чём? – рассеянно спросит Скопин.

– Да я тут вдруг подумал о тех тысячах кораблей и судов, что также погрузились обводами в воды Мирового океана, вдавливая, а значит, и вымещая.

– Ну так от того и слово «водоизмещение». Полное у нас, кстати, чуть больше пятнадцати. Но всё это… капля в море. Как и все те остальные «тысячи» и их миллионы тонно-водоизмещений.

– На румбе – сто тридцать, – громко доложил рулевой.

– Легли на курс встречи с «Академиком Лаврентьевым», – счёл нужным напомнить каперанг, – рассчитывали на полтора суток пути… если на пятнадцати узлах. Но там вышли на связь – поторопили.

* * *

Советский Союз обладал мощнейшим научным флотом, насчитывающим более трёхсот всевозможных профильных и специализированных судов. Подобной научной армады не было ни у кого в мире. Недоступных для исследования мест в Мировом океане для СССР не существовало.